Вознесение

Винтер очень интересная личность, если брать во внимание все, что с ним произошло, даже не вдаваясь в подробности, но он никогда не привлекал Андромеду как эта самая… личность. Она прониклась им как человеком лишь тогда, когда узнала, что он оказался ее преподавателем. Но даже спустя время после того, как она узнала об этом, ей ничуть не стало понятнее, действительно ли он уничтожал мир, действительно ли он его спасал… ей даже не было ясно, способен ли он в принципе на что-то подобное. Он словно… иссякший. Пустой.

Воспользовавшись моментом, Винтер попытался затянуть их во владения Пустоты, чтобы поставить Пандору в более неудобное положение, но Пандора, в свою очередь, не просто была не «заворожена» пустотой, подобно Андромеде, — она отрицала ее, в каком-то смысле даже презирала. Презирала так же, как она некогда призналась самой себе, что презирает и отрицает смерть, или же астральное пространство. И, как известно, это «отрицание» привело ее сюда.

Пандора разорвала тьму вокруг себя, сломала ее, явив им трещины, переросшие в падающие осколки, за которым можно было увидеть золотистую пелену, символизирующую то, что пустота Винтера была разрушена ее вечностью. Ей не удалось полностью избавиться от пустоты, но путешественник во времени, кажется, проиграл в этой магической схватке.

И проиграет еще раз.

— Надеешься, что во владениях пустоты тебе станет легче? — надменно улыбнувшись, обратилась к нему Пандора, наблюдая за тем, как пустотное пространство, сама бездна, в буквальном смысле трещит под ее напором. — Остановить время и убить меня, да, Винтер?

— Нет, только ты и я, вот что я предлагаю, — спрятав Андромеду за себя, Винтер вышел вперед, приглашая тем самым Пандору на дуэль. — Останавливать время — не единственное, что я могу сотворить в пределах пустоты. Ты, кажется, этим недовольна.

Андромеда оказалась в замешательстве, но, если честно, у нее и впрямь не было сил сражаться после всего. Ей как минимум нужно было время, чтобы перевести дух. Но вместе с этим, успокоению мешал тот факт, что ее от Пандоры отделяет один лишь Винтер, былые дни величия которого уже давно прошли. И если он проиграет… здесь, в пустоте, ей негде прятаться от Пандоры. Ей придется встретиться с ней лицом к лицу, совершенно одной.

— Пустозвонить, насмехаясь над оппонентом, — тоже не единственное, что подвластно мне. И, не поверишь, для этого мне даже не нужно оказаться в особых условиях… — Пандора еще раз посмотрела то влево, то вправо, обращая внимание на рассыпающуюся реальность перед ее глазами. — Но, стоит признаться, обстановка и впрямь располагает не сдерживаться.

В руках Пандоры появился уже знакомый Андромеде меч, так называемое «Правосудие». Вместе с ним, позади Пандоры появилось все такое же знакомое, и не менее ослепительное солнце, знаменующее собой ее превосходство над Винтером. Но, в отличие от битвы в Астрале, Пандора не поспешила нападать… вместо этого, произошло нечто, чего Андромеда точно раньше не видела.

Пандора пробила свою грудь своей же рукой, но это совсем не навредило ей. Солнце за ее спиной исчезло, превратившись в одно-единственное золотистое крыло за плечом. Вместе с этим, Пандора в буквальном смысле вырвала из себе еще один меч, похожий на Правосудие, но куда более мрачный, — его лезвие изолированно рваной, темной тканью, а форма несколько более «игольчатая», напоминающая собой меч, которым Девятая попыталась убить саму себя. Но даже так, это оружие было почти точной копией Правосудия по своему виду.

Складывалось впечатление, что Правосудие разделилось надвое, собственно, как и сама Пандора, — за ее другим плечом так же появилось крыло, но оно было далеко по своему оттенку от свечения солнца, совпадая с тьмой второго меча. Ее правый глаз оставался ярким, подобно все тому же солнцу, но левый потускнел. Если ранее Пандора знаменовала собой лишь чистый свет, то сейчас в ее арсенале прибавилось нечто более… прагматичное, не похожее на нее саму.

— «Еретик», так его называют, — сомкнув мечи вдвое на мгновение, и тут же разделив их, Пандора поведала им о истинном названии меча. — Тот, что не стал «Правосудием». Но я бы не стала называть этот меч неудачей, отнюдь.

Шум заполонил голову Винтера, когда он услышал о наименовании этого меча. Люди, подобные Пандоре, не мог просто остаться в истории мира незамеченным. Учитывая, что она назвала себя существом вечности, ее влияние должно было простираться еще до того, как в мире случился Катаклизм, исказив его до неузнаваемости. Но Пандора ускользнула от него.

— Ну же, Винтер, ты любишь загадки? Я — Пандора Вечная, Бесконечная! — сделав несколько шагов вперед, сказала она. — Они называют меня Восьмой, и кто я такая, чтобы спорить с людьми? Даже если Восьмой я не являюсь.

Винтер ответил ей молчанием. Эти слова должны были подтолкнуть его к определенным выводам, но они не сказали ему, ровным счетом, ничего.

Разочаровавшись, Пандора расправила мечи, тем самым приготовившись нанести сокрушительный удар.