Возраст зрелости. Время мудрых, счастливых и немного святых

Поговорим о еще одной больной теме – об эвтаназии. «Эв» – это благо, «танатос» – это смерть. Есть еще термин «эвтелия» – «благой конец». Мало того что человеку не дают зачаться, ему еще умереть нормально не дают: его пытаются устранить из мира. То есть, говоря без прикрас: «Сдохни, ты мешаешь, лежишь тут, понимаешь, оттягиваешь на себя средства, деньги, внимание, время, энергию. А давай мы тебе инъекцию сделаем и сплавим тебя в крематорий. И мы будем жить, а ты будешь гнить или покоиться с миром в виде праха, и всё будет нормально». Вот такая вот собачья идеология, фашистская, абсолютно фашистская идеология находится в корнях современного европейского сознания.

Мы должны понимать, что идет война против человечества. Такая хитрая, тихая война. Вопрос об эвтаназии – вопрос войны за человека и выживания человечества.

В 1865 году в Англии возникла такая организация – Армия Спасения. Это люди, которые решили: давайте преодолеем конфессиональные разногласия. Во что ты там веришь, в Троицу или не в Троицу? Крещение младенцев или взрослых – давайте это всё потом. Давайте подбирать бездомных на улице, давайте будем кормить голодных, давайте будем одевать замерзающих на тех же улицах зимними вечерами. В общем, давайте поможем жить людям, которым плохо.

Хорошая организация – Армия Спасения. У них большая сеть по всей Европе. Однажды в Швейцарии руководство одного из домов престарелых, в которых Армия Спасения имеет главенствующую роль, является их попечителем, получило вердикт, что старикам, согласным с эвтаназией, нужно оказывать услуги по добровольному уходу из жизни. То есть, по сути, быть пособниками при самоубийстве. Люди из Армии Спасения сказали: «Нет, мы не можем, у нас в уставе прописано, что мы христиане, что мы не против зачатия, не против рождения, не против искупительных страданий перед смертью. Нужно дотерпеть свое, нужно чашу свою допить, а то что же мы – сладкое пьем от руки Божией, а горькое пить не будем? Это несправедливо. Уж мы и по лугу бегали, по росе босы ноги мочили, клубнику ели летом, и в речке купались, и влюблялись, и целовались, и на звезды смотрели, и образование получали, а теперь мы стали старые, дряхлые, немощные – и теперь что, сразу инъекцию – и уехали? А потерпеть свою старость? А помолиться за молодых? А поговорить с ними? А передать свой опыт? Это что же такое? Чуть сразу – инъекцию и уехали? Это какое-то свинство, это дезертирство». Говорят из Армии Спасения: «Мы не можем убивать стариков!» А им говорят – вы обязаны. Обязаны! Швейцария требует! Все кантоны, федеральное правительство требует, будь вы хоть трижды Армия Спасения! Нужно, чтобы вы подчинялись нашим законам. А старикам, если они захотят уехать раньше времени в крематорий, давали укольчик и помогали им уйти из жизни.

Так живет современная Европа. В Бельгии – закон об эвтаназии касается всех стариков, в Швейцарии – стариков измученных, старых, немощных, дряблых, трясущихся, уставших, не понимающих ничего… Это отдельная тема. Это беда. Старость, конечно, не радость. Но есть в Бельгии прецедент, когда сняли ограничение на эвтаназию молодым. Допустим, болеет ребенок, ну так усыпите его, что вы мучаетесь? Допустим, профессора говорят: «Ооо, его так долго лечить, и непонятно чем. Вылечишь, не вылечишь». Родители беспокоятся: «Так что же делать? Да? А можно?» «Можно, закон разрешает! Ну всё, поехали…»

Не сам родился – не сам умирай. Это очевидный закон. Заберет Господь – потом ему ответишь за прожитую жизнь. А старость нужна как время покаяния, слез, молитвы и передачи опыта.

То есть было снято ограничение по времени, по сроку жизни на эвтаназию. И не только в Бельгии, но и в некоторых других странах Евросоюза действует такой же закон. Это раньше только стариков касалось. А потом эвтаназия стала применяться и к детям.

Заболел малыш – или, допустим, родился больным. Ну что с ним мучиться всю жизнь? Он ведь может и вырасти, и долго еще прожить. С ним и трудности вырастут. А родители говорят: «Нет-нет, это наш малыш, это наш ребенок. Есть миллионы семей, в которых родились больные дети, пусть они поступают как хотят, а это ведь мой ребенок!» И заботятся о нем всю жизнь, и порой счастливо живут.

Я сам лично знаю такие семьи. Родители говорят о больном: ведь это солнышко наше. Этот ребенок, например, с синдромом Дауна. У кого-то четыре ребенка здоровых и пятый больной, или пять здоровых – шестой больной. В семье говорят: это наше солнышко, мы любим его все, он дает нам смысл жизни! Он, конечно, не такой, как все, но мы ухаживаем за ним, знаем, что он чувствует радость и боль, как мы, он разумный, это же… это человек!