Возрождение

Мы никогда не говорили об услуге, которую преподобный оказал Хью — услуге достаточно весомой, чтобы босс ранчо «Волчья пасть» нанял на работу едва завязавшего героинового торчка по первому телефонному звонку.

— Ты же торопишься. Какие планы на ланч?

— Собирался пиццу заказать. После кантри-певички у меня по плану парень из Лонгмонта… в расписании сказано, что он баритон, специализируется на каверах популярных песен…

Хью на секунду задумался, потом хлопнул себя ладонью по лбу.

— Боже, это не Джордж Деймон?

— Да, так его зовут.

— Иисусе, я думал, этот болван уже давно помер. Столько лет прошло… Это было еще до тебя. Это была наша первая запись — «Деймон поет Гершвина». Задолго до появления компакт-дисков, хотя «Стерео-8», наверное, уже были в ходу. Каждая песня, серьезно, каждая долбаная песня звучала как «Боже, благослови Америку» в исполнении Кейт Смит. Пусть им займется Муки. Они сработаются. А если Мукстер налажает, ты потом все поправишь на мастере.

— Уверен?

— Да. Если мы и в самом деле собираемся посетить единственный и неповторимый балаган преподобного, сначала я хочу услышать, что ты о нем знаешь. Наверное, мы должны были поговорить об этом много лет назад.

Я задумался.

— Ладно… но я попрошу кое-что взамен. Информация за информацию.

Он сложил руки на рубашке в стиле «вестерн», под которой скрывался упитанный живот, и качнулся назад.

— Мне нечего стыдиться, если ты об этом. Просто все это так… невероятно.

— Я поверю, — сказал я.

— Может быть. Но прежде, чем уйдешь, скажи мне, как звучит тот стих из Евангелия от Матфея… и откуда ты его знаешь.

— За точность цитаты после стольких лет не ручаюсь, но что-то вроде «и как молния исходит от востока до запада, так будет пришествие Иисуса». Там речь не об исцелении, а о конце света. А запомнил я этот стих потому, что у преподобного Джейкобса он был одним из любимых.

Я взглянул на часы. Длинноногая кантри-певичка — Мэнди-как-ее-там — обычно приходила пораньше, и, возможно, уже сидела на ступеньках первой студии со своей гитарой, но мне нужно было узнать кое-что еще.

— Почему ты сказал, что не веришь, будто эти кольца обручальные?

— А разве не ими он избавил тебя от твоей маленькой проблемы?

Я вспомнил пустую автомастерскую.

— Нет. Наушниками.

— Когда это было? В 1992?

— Да.

— Мой опыт общения с преподобным состоялся в 1983. Наверное, он усовершенствовал свой modus operandi к тому моменту, когда вы с ним встретились. А сейчас снова вернулся к кольцам, потому что они выглядят куда религиозней, чем наушники. Но я уверен, что со времени нашей встречи… и вашей… он сильно продвинулся в своих опытах. Таков уж преподобный, верно? Вечно пытается выйти на новый уровень.

— Ты зовешь его преподобным. Он что, проповедовал, когда вы встретились?

— И да, и нет. Тут все запутано. Давай, шевелись, девчонка тебя уже заждалась. Может, она сегодня в мини-юбке — это прогонит пастора Дэнни из твоей головы.

Она действительно пришла в мини, и ее ноги были просто великолепны. Но я едва это заметил, а уж что она пела — без взгляда в журнал и не вспомню. Мои мысли занимал исключительно Чарльз Дэниел Джейкобс, он же преподобный. Ныне известный как пастор Дэнни.

Муки Макдональд выслушал нотацию насчет пульта молча, склонив голову и кивая, а по окончании ее пообещал больше так не делать. Ему можно было верить — какое-то время так и будет. Но через неделю или две я снова обнаружу в первой, второй или обеих студиях включенные пульты. Я считаю, что сажать людей в тюрьму за ганджубас — идиотство, но в то же время не сомневаюсь, что при долгом и регулярном его употреблении возникает синдром НХНП — Ни Хера Не Помню.

Он просиял, услышав, что мы будем писать Джорджа Деймона.

— Всегда любил этого чувака. Все его песни были похожи на…

— «Боже, благослови Америку» в исполнении Кейт Смит. Я знаю. Удачи тебе.

Позади большого дома в ольховой роще была симпатичная площадка для пикников. Там обедали Джорджия и еще парочка девушек из офиса. Хью подвел меня к столу подальше от них и вытащил из объемистой сумки два бутерброда и две банки «Доктора Пеппера».

— С куриным салатом и с тунцовым салатом, из «Табби». Выбирай.

Я выбрал тунец. Какое-то время мы ели молча, сидя под сенью больших гор. Потом Хью сказал:

— Я раньше тоже играл на ритм-гитаре, и получше тебя.

— Не ты один.

— К концу своей карьеры я оказался в мичиганской группе «Коты Джонсона».

— Из семидесятых? Ребята в военных рубашках, которые звучали как «Иглс»?

— На самом деле мы пробились наверх в начале восьмидесятых, но да, это мы. У нас было четыре хитовых сингла, все — из первого альбома. А знаешь, почему этот альбом вообще заметили? Из-за названия и обложки; и то, и другое придумал я. Он назывался «Твой дядя Джек играет все суперхиты», а на конверте было фото моего собственного дядюшки Джека Йейтса, который сидит в своей гостиной и играет на укулеле. Внутри — сплошной тяжеляк и мощный фуз. Неудивительно, что нам не досталась «Грэмми» за лучший альбом. Тогда королем был Тото. Чертова «Африка» — тот еще кусок говна.

Он нахмурился.