Возрождение Феникса. Том 4

Наткнувшись на взгляд Беркутова, Астерия замирает. Мелкая дрожь насквозь пробирает ее неуязвимое тело. И к этим тонким, режущим, как бритва, ощущениям примешивается очень слышно, ароматом сигарного дыма, воспоминание об опасных огненных руках, и о командирском голосе, доносящемся до самых дальних трибун, и о глазах, горящих яростно, и о оскаленных идеальных ровных зубах…

На Астерию обращены холодные глаза янтарного цвета. Сжатые бледные губы, едва заметно выпирающие скулы, раздражённый взгляд без капли страха. Осанка Беркутова прямая. Он держит голову высоко и смотрит на Царицу поля сверху-вниз.

Львиные глаза на милом лице юноши такие… страшные? Опасные?

Со стуком захлопнувшейся двери наваждение спадает. Беркутов ушел. Эта мысль падает камнем на дно черепной коробки.

— Астра, с чего вдруг такая щедрость? — вдруг говорит Кристина. — Наших аналитиков предложила, да еще сама ездить собираешься в «Гром».

— А что, какие-то проблемы, Крис? — хмуро спрашивает Астерия своего зама.

— Честно скажу: мне это не нравится, — заявляет девушка. — Ты распыляешься, и зачем? Опять хочешь столкнуть кого-то из наших с «фениксами» Арса? После прошлого твоего хода наша репутация рухнула в разы. Медуза так вообще подумывает уйти из ватаги.

Она прикусывает язык, но Астерия уже обратила внимание на слова. Но не злится.

— Вот оно как, значит, — задумчиво протягивает Царица поля.

— А ты думаешь, почему ее сегодня нет? — решает не скрывать Кристина.

Астерия фыркает. Ее пухлые губы растягиваются в улыбке, она откровенно смеется. Какие нежные, оказывается, у нее подчиненные. С утра к ней пристал Ричард. Брат просил, чтобы Астерия использовала возникший рычаг финансирования и устроила «дружеский» матч между «витязями» и «фениксами». Она отказала. Больше позориться Астерия не собиралась. Тогда принц разозлился и сказал, что плюет на ее тренировки. Теперь вот Медуза нюни распустила, даром что голем.

— Ну и пусть катится, — достав из стола резинку, Астерия выделяет крупную прядь волос и делает высокий конский хвост. Больше не перед кем щеголять красной гривой. — Она всего лишь авангардник.

— Лучший авангардник, — вставляет Кристина.

— Верно, — не спорит княжна. — Но это я сделала ее лучшей. Девочка месила говяжьи туши в морозильнике под моим присмотром. Она плакала, норовила убежать, а я ее силой держала и толкала к мясу, подвешенному на крючьях. И теперь, да, Медуза — лучший авангардник. Но только благодаря мне. Если уйдет из ватаги, то она станет просто каменным столбом. Ее право. С Ричардом то же самое.

— Твой брат тоже хочет уйти?

— Кто его знает. Он помешался на мести из-за глупой девчонки. Конечно, я виновата в этом, подогревала его злость. Ярость — хорошее топливо для тренировок. Но Рич не умеет ждать. Хочет всё прямо здесь и сейчас. Думаю, он совершит глупость. — А ведь действительно совершит. Мм, надо сказать мамам, пока не поздно.

Крис мешкает, но все же рискует спросить:

— А как насчет тебя самой? Ты раньше прямо хотела размазать Арса. Что изменилось?

Астерия перекидывает ногу на ногу и резко замирает — в попе сильно закололо, ой-ой. Досиделась, блин. Надо было подушку помягче под ягодицы подложить. Ой-ой-ой…А с утра казалось, что наконец залечилось. Но последствия наказания Аяно так просто не проходят.

Своей самой дисциплинированной жене Перун достал из Нижних миров ветки щебеньицы. Только строгой Аяно князь доверил такую силу. Не могучей Кали, не проницательной Алле, не даже главенствующей Софии. Потустороннее растение глушит регенерацию демоников. Ростки очень редки и от того бесценны, это настоящий артефакт, что, впрочем, не помешало княгине Бесоновой использовать его в воспитательных целях для своих чад. Как говорится, самое лучшее — детям. Из щебеньицы Аяно заготовила длинные ровные розги. Хранились они в супертолостом сейфе под десятком шифровальных замков. Редко к ним тянулась тонкая рука японки, но, когда это происходило, криками наказуемого наполнялся весь дом. И вот опять, совсем недавно, японка сдула пыль с розг. Несколько дней Астерии приходилось спать на животе. А все прочие домочадцы ходили на цыпочках, чисто на всякий случай.

Аяно была бы не Аяно, если бы дело ограничилось лишь порками. Астерию мариновали неделю. Каждый день душещипательное общение, чаепитие по всем строгим правилам японского этикета, обсуждение цитат Конфуция.

— «Если ты ненавидишь — значит тебя победили», — зачитала Аяно по памяти на одной из таких посиделок. Обе девушки сидели на полу на коленях наряженные в красочные юкато, напротив на низком столике дымились кружки с ароматным чаем. — Ты ненавидишь, Астра?

— Беркутова? — фыркнула Астерия, подергав воротник непривычного кимоно. — С чего бы? Много ему чести. Кто он и кто я?

— А кто он? — спокойно сказала Аяно. — Человек, о котором ты постоянно думаешь?

Астерия вспыхнула:

— Была достойная причина. Раньше мне казалось, что он может опозорить «Красный замок».