Возрожденный любовник

– В каком направлении бизнеса?

Парень постучал по ноздре.

Наркотики. Блеск… но едва ли это можно считать сюрпризом. Рив был ключевой фигурой в течение десяти лет, а теперь, когда он покинул сцену? Возможность, как и природа, ненавидела вакуум… а деньги – отличный стимул.

Ну, просто чертовски великолепно. Преступный мир Колдвелла уже был столом на трех ножках, и в пущей нестабильности они не нуждались.

– Кто это?

– Никто не знает. Он появился, словно из ниоткуда, и только что отдал Бенлуи полмиллиона наличными за порошок.

Хекс нахмурилась. Не то, чтобы она сомневалась в источниках своих вышибал, просто это много товара.

– Не значит, что его продадут в Колдвелле.

– Мы только что забрали это у одного растяпы в мужском туалете.

Большой Роб бросил на стол целлофановый пакетик. Стандартная вещица весом в четверть унции в стандартной упаковке, за исключением одной небольшой детали. На нем была красная печать.

Черт…

– Понятия не имею, что за фигня там нарисована.

Еще бы. Слово написано на Древнем языке, и ему нет эквивалента в английском. Обычно такую печать ставили на официальных документах, и она означала смерть.

Вопрос в том… кто пытался занять место Рива… кто, как оказалось, из их же расы?

– Тот парень, у которого ты это нашел, ты отпустил его? – спросила она.

– Он ждет тебя в моем кабинете.

Хекс встала и обошла стол.

– Ты всегда мне нравился, – сказала она, слегка ударив кулаком Большого Роба по плечу.

Глава 15

Наверху, в Святилище, Ноу-Уан вела Тормента к библиотеке, собираясь оставить мужчину наедине с его расследованиями, в чем бы они ни заключались. Однако когда они пришли к месту назначения, он открыл для нее дверь и пригласил пройти первой.

Разумеется, она переступила через порог.

Храм рукописей был длинным, узким и высоким, построенным скорее по меркам фолианта, стоящего на корешке. Перетянутые кожей тома, исполненные осторожными прикосновениями поколений Избранных, располагались на мраморных полках в хронологическом порядке, записанные в них истории являлись документальным описанием прожитых далеко внизу жизней, подсмотренных в прозрачной завесе воды.

Тормент не сразу начал двигаться, костыль поддерживал его, когда он поднял перевязанную ногу.

 – Что ты ищешь? – спросила она, взглянув на ближайшие полки. Смотря на фолианты, она задумалась о будущем, которое ожидает хранителей прошлого. Избранные исследуют реальный мир и уже не посвящают записям столько же времени, если вообще хоть какое-то. Эта давняя традиция вполне может быть утеряна.

– Жизнь после смерти, – ответил Тормент. – Есть мысли, существует ли для этого отдельная секция?

– Думаю, летописи расположены по годам, а не темам.

– Ты когда-нибудь слышала о Небытии?

– О чем?

Он резко засмеялся. Прихрамывая, Тормент шагнул вперед и начал изучать полки.

– Вот именно. У нас есть Забвение. И Дхунд. Две крайности – единственный, как я полагал, имеющийся выбор, когда ты умираешь. Я ищу любые доказательства тому, что существует альтернатива. Проклятье… точно… они расставлены в хронологическом порядке, а не тематическом. Здесь везде так?

– Кажется, да.

– Что насчет системы указателей?

– Только по десятилетиям, наверное? Но я не знаток.

– Черт, на то, чтобы просмотреть все это, уйдут годы.

– Может, тебе стоит поговорить с одной из Избранных? Я знаю, что Селена была летописецей…

– Об этом никто не должен знать. Это касается моей Велси.

Казалось, ирония этой фразы ускользнула от него.

– Погоди… здесь еще один зал.

Проведя Тормента по центральному проходу, она повернула налево в нечто, по сути, бывшее хранилищем.

– Это самое священное место… где хранятся жизни членов Братства.

Тяжелые двери не поддавались натиску, по крайней мере, когда она пыталась открыть их. Перед силой Тормента, однако, они не устояли и явили взору узкую, высокую комнату.

– Значит, она запирает нас ото всех, – сухо произнес он, читая имена на корешках. – Посмотри на них…

Он вытащил один из томов и раскрыл переплет:

– Тро… отец ныне живущего Тро. Интересно, что подумал бы старик о том, с кем якшается его сын.

Тормент вернул книгу на место, а Ноу-Уан в открытую смотрела на него: его брови были нахмурены от сосредоточенности, сильные, но изящные пальцы осторожно обращались с томами, а тело наклонилось к полкам.

Его густые, блестящие темные волосы были очень коротко подстрижены. А та белая полоса спереди казалась совершенно не к месту… но затем она вспомнила о его глазах, полных усталости и муки.

Боже, какие у него глаза. Синие, словно сапфиры в Сокровищнице… и такие же ценные, подумала она.

Он был очень красив, осознала Ноу-Уан.

Забавно, но именно его влюбленность в другую позволяла ей оценивать Тормента в этом качестве: испытывая такие чувства к своей шеллан, он был… не опасен. Настолько, что она больше не чувствовала смущения по поводу того, что он видел ее без одежды. Он никогда не станет относиться к ней с сексуальным подтекстом. Это осквернит его любовь к Веллесандре.

– Здесь есть еще что-нибудь? – спросил он, низко наклонившись, балансируя на костыле. – Я вижу только… биографии Братьев…

– Давай помогу.