Возвращение Амура

– На помо… – закричала она, но Анри перехватил крик, зажав ей рот, а заодно и нос сильной широкой ладонью.

Катрин стала задыхаться и, не раздумывая, впилась зубами в эту шершавую, пахнущую дорогим парфюмом ладонь.

– О дьявол! – Вопль Анри оглушил ее. Он затряс рукой, хватка ослабла и Катрин, извернувшись, ударила его коленом в пах, во все то мягкое и твердое, которое вдруг стало угрожать ее добропорядочной жизни.

Анри сдавленно ахнул и откинулся назад. Катрин не упустила этот момент: она подтянула ноги и со всей силы впечатала каблучки своих туфелек в белое батистовое жабо на мужской груди. Анри отлетел к стене, свалив по пути небольшой столик, и остался лежать на спине, не пытаясь что-либо предпринять. Его корчило от боли в паху, саднило кожу груди, но он терпел: боль в сердце была сильнее.

Катрин опустилась на кушетку. Наверное, следовало как можно быстрее встать и привести в порядок одежду, но у нее не было ни сил, ни желания. Она знала, что нападение не повторится. И не потому, что она сильно ушибла Анри, хотя понимала, что удар коленом был очень болезненным, а просто – он понял, что ее решение бесповоротно.

Они молча лежали и смотрели в потолок, на белых алебастровых ангелочков, прятавшихся в узорах виньеток. Ангелочки были круглощекие и смотрели мертвыми белесыми глазами на происходящее внизу, а внизу уже ничего не происходило и, наверное, не могло происходить.

Наконец молчание стало невыносимым.

– Ты хотела узнать, как и почему я стал Андре Леграном? – Голос его неожиданно оказался сиплым, как у непроспавшегося петуха, и Анри пришлось откашляться. – Я расскажу…

– Ты хотел меня изнасиловать, – бесцветно сказала Катрин. – Ты хотел из меня сделать шлюху.

Эта бесцветность ужаснула его сильнее, чем потеря дороги в пустыне, когда они с Вогулом брели через дюны под огненным солнцем, а во флягах совсем не осталось воды. Тогда, перед лицом мучительной смерти, они даже в мыслях не пожалели о содеянном побеге, а теперь Анри отчаянно метался перед им же самим воздвигнутой стеной отчуждения, не зная, как ее преодолеть, и горько сожалея о своей безумной решительности.

Совсем неуместно перед его мысленным взором промелькнуло лицо виконта де Лавалье, а в ушах прозвучал вкрадчивый голос:

– Через Катрин де Ришмон вы сможете приблизиться к генералу Муравьеву, чтобы получать необходимую информацию.

Что он тогда ответил этому аристократу разведки?

– Это подло, виконт!

И услышал жестко-металлическое:

– Вы согласились работать в разведке и должны забыть о таких словах, как подлость, грязь, непорядочность, а также – жалость, милосердие и тому подобное. Государственная необходимость – вот что должно двигать вашими поступками и эмоциями. Это задание – единственная для вас возможность увидеть вновь свою невесту. Бывшую невесту. Но, кто знает, может, и будущую.

Виконт ничего не сказал про любовь. Вероятно, в его лексиконе это слово отсутствовало как не имеющее смысла в разведке. Ну и слава богу!

– Катрин, – снова откашлявшись, сказал Анри, – я люблю тебя, и сейчас, когда твоего мужа долго не будет, мы можем бежать. Он не помешает.

Он встал на колени и взглянул в ее лицо. Оно было так же бесцветно, как и ее голос.

– Сначала ты меня сделал женщиной, а теперь захотел сделать шлюхой. И все из-за любви. Интересно, на что ты еще способен? – ровно, как по линейке, произнесла она.

Внезапно эта ровность привела его в бешенство.

– Да, я на многое способен из-за любви и ради любви, – заорал он, но заорал вполголоса, чтобы, не дай бог, не привлечь слуг. – Вообще на все! Ради нее и ради того, чтобы добраться до тебя, я продал душу дьяволу, потому и имя сменил. А до того два года гнил в плену и бежал, и погибал в безводной пустыне…

Он вскочил и заметался по комнате, дрожа от ярости и решительно не зная, как быть и что делать. Катрин по-прежнему смотрела в потолок.

– Значит, ты прибыл с секретным заданием, – сказала она вдруг, и голос уже был куда более живым. Причем в ее словах не было вопроса, а явственно звучало утверждение.

Пораженный столь острой проницательностью, Анри почти упал на подвернувшийся, к счастью, пуфик. Катрин приподнялась на локтях и посмотрела на него, как ему показалось, с интересом. Ну да, женщины любят всякие тайны и охотно на них покупаются, успокоил он себя. Особенно такие молодые, ведь Катрин всего лишь чуть больше двадцати. Но что сказать, как объясниться после всего, что только что произошло? Анри замешкался, и Катрин поняла причину его заторможенности.

– Тебя послали шпионить за генералом Муравьевым и решили, что я буду тебе помогать. И сыграли на твоей любви ко мне. Не спорь, я тебя знаю – иначе ты бы ни за что не согласился. Мне жаль, Анри, но у тебя ничего не выйдет. Я не стану тебе помогать и никуда с тобой не поеду…

– Ты не любишь меня! – почти вскрикнул он, воспользовавшись крохотной паузой.

Катрин села и покачала головой: