Возвращение долга. Страницы воспоминаний

Послесловие к роману «Утреннее шоссе» я сочинил. И кстати, остался доволен – оно было выдержано в логике романа и выражено одной лишь короткой фразой. Ее произносил старик – сосед самоубийцы, человек «общенравственной морали», поэтому в его устах фраза: «Нельзя в нашей стране человеку жить неправдой!» – звучала вполне лояльно, не вызывая сопротивления.

Цензор, должно быть, останется удовлетворенным…

* * *

Опыт преподал мне еще один универсальный урок – не лезть в бутылку, не торопиться забирать рукопись из редакции. Так было в издательстве «Современник», где годами не издавался ни один писатель «моей группы крови». Многие удивились, увидев, что я выпустил там свой роман «Обычный месяц» – плохо изданный полиграфически, на желтой бумаге, – но выпустил, дожал верного «есениеведа» товарища Прокушева Юрия Львовича, директора издательства. Три года мурыжили, поменяли шесть редакторов, в том числе вполне порядочных людей – Владимира Крупина и Константина Евграфова. Последний особенно не давал мне пасть духом: держись, старик, не сдавайся. И я не сдавался, видя, как в зеркальной черноте ночного оконного стекла отражается кувшинная мордочка главного «есениеведа» страны, с издевкой подмигивающего своему помощнику, мол, не пустим нехристя в русскую литературу, заставим забрать свой оперханный роман, пусть печатает его в хоральной синагоге, а не в издательстве «Современник». На меня же Прокушев глядел честными светлыми глазами навыкате, эталон порядочности и доброжелательства. А впоследствии в издательстве вскрылись какие-то разборки, связанные со взятками.

Так было и в «Лениздате», когда мой бывший товарищ по ЛИТО, заведующий редакцией издательства Толя Белинский доставал меня просьбой уйти от греха и забрать сборник «Признание», который обругал с высокой партийной трибуны глава ленинградских коммунистов товарищ Зайков. Сердцем я Белинского понимал – куда ему податься, если турнут из издательства, – а ум сопротивлялся, не дал забрать рукопись, заставил выстоять. И правильно сделал. Книга вышла в мягком и, частично, в твердом, «подарочном», переплете…

Нет, не заберу я рукопись «Универмага» из «Молодой гвардии», буду ждать. Пусть утешением мне будет предложение Театра им. Моссовета инсценировать роман «Таксопарк», если разрешит… «Ленфильм»: те собрались экранизировать роман и заключили договор на исключительное право распоряжаться экранно-сценическим воплощением романа в течение года. Директор «Ленфильма» Аксенов дал разрешение, директор Театра им. Моссовета Лосев подобрал инсценировщика, драматург Саша Ремез написал инсценировку… На этом все и закончилось – планы театра изменились…

Зато дни рождения возникают ровно через год, не меняя планов, с точностью швейцарских часов. Так наступил мой «полтинник». После творческого вечера в Центральном доме литераторов в ресторане ЦДЛ организовали скромное застолье, которое вел Миша Жванецкий. Он и мой приятель, певец Артур Эйзен, соревновались в острословии. Но кто может сравниться со Жванецким, у которого на локте висела новая пассия – стройная красавица с удивленными глазами на детском личике? Такая близость взнуздывала Мишу, он становился горячим, хоть прикуривай. Какое блаженство испытывает застолье, если рядом горячий Жванецкий! Я жутко напился и, возвращаясь в ту же ночь в Ленинград, уснул в тамбуре вагона. Прошли вечера, банкеты, встречи. Начались будни раскупоренного шестого десятка, и вновь начались ожидания…

* * *

– Что ты переживаешь? – Старый, испытанный мой друг Яша Длуголенский мусолит пальцами леску. – Куда они денутся? Напечатают.

Серое небо роняет на воду дождевые пятаки, разгоняющие тихие правильные круги. Яша – в рыбацком балахоне, из-под которого выползают старенькие джинсы, что скрывают самые тощие ноги из всех встреченных мной за минувшие пятьдесят лет. Его библейские глаза с усталостью и добротой глядят то на меня, то на поплавок, лениво лежащий на зеленой воде, то на далекий абрис дворцов вдоль набережной на противоположном берегу Невы. Рыбная ловля – его страсть и промысел после всех невзгод, постигающих писательскую братию. Друзей, что заходят в дом Яши, в любое время года ждет корюшка, которую изумительно маринует жена Яши – добрейшая Люба.

Удивительно трогательная пара, вместе со своими дочерьми, внуками, собаками и котом. Их квартира на Петроградской стороне, находящаяся в хроническом ремонте, утверждает в мысли, что ты жив, что наступит завтра, наступит и послезавтра, даже при самом унылом состоянии души. Мне у них хорошо, как и у других моих друзей, Эммы и Семена Вершловских…

Яша – талантливый детский писатель. В чем заключен талант детского писателя? В том, что его книги с интересом читают и взрослые…