Возвращение домой

Джейк заговорить не успел, только губы разомкнул, вдохнул в лёгкие воздуха, и в этот момент за спиной громко щёлкнул предохранитель автомата. Джейк даже не успел ни о чём подумать, просто обернулся на звук, не вставая. Дуло автомата смотрело в лицо, а руки, сжимающие оружие, не дрожали. Сиониец стоял всего в нескольких метрах, смотрел, зло сощурив глаза и поджав губы. «Проворонил! Как же он подобрался так близко? Так незаметно? Проклятье!!! Ведь они и лес вокруг прочёсывают!.. Дурак!! Какой дурак!.. Ребята бы хоть уйти успели…»

Ну и что теперь?

— Оружие на землю! — первый приказ сиониец прошептал чуть слышно, но, кашлянув, громко крикнул: — На землю, я сказал!!!

В этом крике был не только расчет на испуг, где-то близко находились другие сионийцы, он громким приказом старался привлечь их внимание.

— А ты, там, сюда автомат давай. Мне под ноги! — Чуть дёрнул стволом снизу вверх, переведя его на Алмаара. — Ну, шевелись!

Тот повиновался, кинул автомат вперёд, так, что и руками не дотянуться. Всё, отвоевался, вояка!

Джейк усмехнулся про себя, угадав расчет Алмаара. «Он отвлекает внимание на себя, уверен, что я что-нибудь придумаю. Вот только что?»

Мысли неслись галопом, не мысли даже, а анализы собственных ощущений. Затекла шея — тяжко всё-таки смотреть снизу вверх; рука заныла так не кстати: автомат полный, тяжёлый, сволочь; и ноги затекли. Вот ведь чёрт!

— А ты чё, уснул?! Автомат на землю, кому сказано! — Бешенные глаза, оскаленные зубы, удивительно бледное лицо, совсем без загара. Только-только с Сионы, наверное. У них там даже летом солнце не греет, не жалует их теплом Саяна.

«И молодой ведь ещё совсем!» — Джейк подумал с сожалением, он уже знал, что будет делать дальше, каждое своё последующее движение представил, смерил расстояние до этого парня, всё должно получиться как надо… Сейчас вот — автомат вперёд, неторопясь, медленно, чтоб видел и не нервничал, не пальнул, не дай Бог, а левой рукой в это время — кинжал из ножен на щиколотке. На себя и снизу вверх — тем же продолжающимся движением, коротким, но сильным броском. Получится! Должно получиться! Он и стоит как раз напротив, должно достать, главное — быстро! Внезапно!

Пальцы уже коснулись кинжала, а Джейк спокойного взгляда с лица сионийца не отводил, и тут за спиной чей-то совершенно другой голос приказал:

— Руки! Руки подымай!

Алмаар захлебнулся воздухом, слышно было, как он шумно вздохнул и больше не выдохнул, словно и не стало его рядом. Сразу понял: с двоими даже Тайлеру не справиться, чтоб без крика, без стрельбы…

И Джейк это тоже понял и почувствовал вдруг такое невыносимое одиночество и отчаяние, которые разом навалились, хоть вой, будто и точно один остался, один против всех этих парней в камуфляже.

Кто-то толкнул в спину, не церемонясь, и Джейк, медленно поднимая руки и ненавидя себя в этот момент до смерти, упал на колени.

А сионийцы — много-много, сразу и не сосчитаешь — топтались вокруг, переговаривались громко, а Джейк ничего этого не видел и не слышал. Хотелось плакать от отчаяния, от горечи, от невозможности хоть что-то изменить, аж горло перехватило в сухих беззвучных рыданиях.

Не было только страха. Совершенно!

Грубо заломили руки за спину, сковали наручниками, поставили на ноги. Кто-то держал за плечи, а кто-то выворачивал карманы, кто-то рядом крутил кинжал, ещё кто-то о чём-то спрашивал… Джейк всё это чувствовал и слышал, и видел себя словно со стороны: жалким, беспомощным и слабым. А от этого душу наполняло ощущение униженности, ничтожности в своих же глазах… Почему они не убили сразу? Зачем теперь жить? После всего этого…

И ведь не хозяин себе больше. Что захотят, то и сделают: насмехаться, пинать, бить, пристрелить, в конце концов — конец один! Но зачем столько унижений перед этим? Господи, зачем?!

… С Алмааром хлопот было побольше. Нет, он не кричал, не ругался, не пытался отбиваться, и это было странно. Он не мог идти сам, даже наступать не мог на больную ногу. Его волокли следом, Джейк не видел, слышал лишь ругань и смех солдат, тащивших Алмаара чуть ли не волоком. Никто и не подумал помочь ему, осмотреть место травмы. Нет!

Тем же путём их притащили в посёлок, заперли в каком-то сарае. И только тогда Джейк начал понимать что-то, приходить в себя, возвращаться в реальный мир.

Сначала через любопытство, через желание понять, где всё-таки находишься, в каком месте. Сарайчик, маленький, тёмный, но крыша целая, какие-то жерди поперёк, а на них для просушки то ли корни, то ли лианы развешаны. В углу уже сложено что-то аккуратно, большие, вялые листья, похожие на громадные птичьи перья. У другой стены — какие-то плоды в корзинах. Одним словом, чулан или чей-то склад, или кладовая.

Джейк крутил головой, медленно переводил взгляд по всей этой покачивающейся под потолком массе. Да, странное место… Посадили, значит. Часового, наверно, приставили… А сами докладывать начальству понеслись. Значит, скоро допрашивать начнут, кто такие, что делаем здесь, и прочее…

Проклятье! Вот это уже по-настоящему влипли… Джейк дёрнул плечом — заныли руки и запястья.