Возвращение, или Свободу попугаям!

Через полчаса упражнений по спортивному ориентированию мы выбрались на склон оврага, густо поросшего ивняком и орешником, внизу журчал небольшой ручеек, по весне вероятно разливавшийся на славу и мечтавший о карьере речки. Темный след спускался к низу, в одном месте он был особенно густым, кажется, там наш оживший покойничек навернулся на скользкой траве.

— Нам туда, — "обрадовала" я спутников, Гиз молча двинулся вниз, остальные следом. В руках у киллера — и где только прятал, не в трусах же, — объявился арбалет, тот самый, боевой трофей Кейра, с наложенным болтом. Нежить или "жить", а хороший выстрел любого, если не прикончит, так на несколько шагов точно отбросит, давая возможность подготовиться в бою.

Спуск длился где-то до двух третей оврага, когда ниточка следов оборвалась. Готовясь к разочарованию, я ткнула пальцем в густые заросли ивняка. Гиз раздвинул ветви, проскользнул между ними и исчез, через мгновение донесся его голос:

— Здесь тоннель, похоже, впереди пещера, Оса.

— Подожди, мы сейчас, — попросила я и полезла следом, попутно вызывая на ладошке шарик света. Наличие тоннеля и пещеры электрификации не обещало. Фаль неодобрительно морщивший носик всю дорогу, радостней выглядеть не стал, но любопытство пересилило брезгливость, и сильф вновь перебрался из-под рубашки мне на плечо.

Темный коридор оказался не просто дырой в земле, первые пара-тройка метров пряталась под слоем земли, остатков растений, но стоило пройти немного вперед, и мы оказались в коридоре, выложенном плотно пригнанными друг к другу камнями, с выгибающимся аркой потолком, настолько высоким, что наклонять голову не пришлось никому.

Мы столпились, вслушиваясь и всматриваясь в тщетной надежде или опаске уловить чье-то присутствие. Тихо и пусто. Вот только от грязи перед порогом тянутся цепочки одинаковых отпечатков, исчезающие темноте. Я не следопыт Зверобой, а и мне ясно: кто-то ходил туда-сюда, значит нам надо туда же.

Я махнула рукой вперед, и движение возобновилось. Коридор, казавшийся бесконечным, оборвался резко, широким входом в круглую залу. Взлетевший с ладони шарик разросся и осветил мозаичное изображение держащей во рту собственный хвост гигантской черно-золотисто-зеленой змеи, оплетшее по периметру стены и почти пустое нутро залы. Почти, не считая большого плоского стола или ложа, на котором посередине неподвижно лицом вверх лежал человек в грязных от земли, сока трав и засохшей крови обрывках алой рубахи.

— Это Грипет, его рубашка, — вздрогнул Ромел.

Гиз цапнул меня за плечо, не дав шагнуть к спальному месту покойного, но неуспокоенного лекаря, сам приблизился к нему. Мы осторожно шагнули следом.

Грипет по-прежнему лежат неподвижно, но я заметила, что грудь под рубахой колышется от едва заметного и очень редкого один вдох в полминуты дыхания.

— Эй, — не стоять же тут до ночи, позвала я "зомби".

Веки дрогнули, приподнялись, глаза обежали нашу группу, ссохшиеся губы приоткрылись, раздался скрипучий, как давно не смазанная телега голос:

— Люди… Ромел, мальчик… магева…. Помоги!

— Чем? — удивилась я.

— Убей, — такая безнадежная тоска прозвучала в голове покойника, что я сразу поняла, кем бы он ни был теперь, кое-что от прежнего человека в этих ошметках оставалось. Где-то когда-то я то ли прочла, то ли услышала, что лишь хомо сапиенс способен на самоубийство.

— Так ты же уже. Как второй раз-то тебя упокоить? — рационально спросил Лакс, машинально касаясь кинжала на поясе.

— Я не умер… до конца не умер…. Это все он, — прошептал Грипет неловким, каким-то рваным движением правая рука с запекшейся под отросшими ногтями грязью и кровью приподнялась и ткнула в шею. — Не пускает…

От резкого движения слипшиеся вокруг шеи волосы разошлись, открывая грязную кожу и обхватившую ее металлическую полосу: не то гривна, не то ошейник. Странно, на нем не было ни капли грязи, черненый металл мрачно проблескивал в свете магического шарика. От "украшения" ощутимо, не кожей, а нутром, веяло холодом.

— Это какая же тварь тебе такую мерзость нацепила? — выпалил рыжий вор.

— Скажи, Грипет, ничего не бойся, мы отомстим за тебя! — пылко пообещал Ромел, кажется, мальчик вообразил, будто пролез через тоннель не в полутемную комнату, а прямиком в легенду.

— Никто… сам… дурак был любопытный. Нашел тут на плите, когда за травами в овраг лазил, взял, примерил шутки ради, — голос "проржавевший" от долгого молчания стал более уверенным, — снять не смог. Нож не брал, огонь тоже, а потом, когда меня убили, оказалось, что и умереть не получится.

— И что в этом плохого? — задумчиво уточнил Гиз, практично озаботившись побочными эффектами "ошейника".