Возвращение немого

— Дед, — расплылся в улыбке бывший браконьер. — Да ты своими руками отдаёшь мне победу!

— А я тебе только три стрелы и отдаю, — прищурился тот, и улыбка у Янсора слегка померкла. Выстрелов оставалось больше трёх. И остальные ему придётся сделать своими собственными, тупыми.

Хорошо ещё, что после этого еще несколько лучников выбыли из соревнования, и всего противников осталось шесть.

Янсор не смотрел на Хоррена, который, вопреки своему заявлению, тоже не смотрел на легендарного «Белоручку», целиком сосредоточившись на стрельбе. Они вообще не обращали друг на друга внимания, как будто их здесь и не было. Каждый подходил, когда наступала его очередь, доставал стрелу, целился, ловя ветер, натягивал и отпускал тетиву — и всё. Шум зрителей, крики герольдов, яркое солнце, то поднимающийся, то снова стихающий ветерок — как назло, сегодня облака разошлись, и небо было чистым — ничего как бы не существовало.

Перед финалом их осталось всего четверо — тот старик, еще один наёмник с мощным кривым, явно орочьей работы, луком, Янсор и Хоррен. Последний выстрел дался эльфу нелегко — он натянул лук на пределе возможности, чувствуя, как дрожит под пальцами тетива и зная, что больше выжать из него не сможет. И, если устроители отнесут мишень ещё хотя бы на один шаг, у него не достанет сил пустить в цель свою тупую стрелу так, чтобы она воткнулась и осталась торчать в раскрашенной деревяшке.

Он опять обернулся на трибуну. Там сидел барон со своим гостем, на перекладине покачивалась петля.

— Что, боишься? — наёмник скривился и сплюнул сквозь зубы.

— Ещё чего, — фыркнул Янсор. — Боятся дети. Я просто представил, какое лицо будет у барона Пяста, когда ему придётся меня отпустить!

— Отпустить в свободный полёт — в петле, — намекнул человек.

— Ничего не получится, — эльф заставил себя быть беззаботным. — У меня лук заговоренный. Мне его подарил настоящий эльф! Из него любой попадёт в мишень…Даже тупой стрелой.

— Это ты на что намекаешь? — нахмурился наёмник.

— Что твои стрелы тупые! — подбитый глаз делал физиономию бывшего браконьера хитрой без каких бы то ни было усилий с его стороны.

— Да я… Да ты…

— Ну, дай мне одну твою стрелу! Проверим! А ты возьми мою! Чтоб было честно!

— Так она ж у тебя тупая!

— Вот именно! Острой-то любой попадёт! А вот ты тупыми попробуй! Я ими только и стреляю. Не хочу вас совсем слабаками выставлять!

— Я слабак? — завёлся наёмник. — Да я и с закрытыми глазами попаду хоть простой палкой! Ты знаешь, какой у меня лук?

Янсор пожал плечами — мол, не знаю и знать не хочу.

На глазах у всех человек вырвал у эльфа из руки стрелу, прицелился…

На миг бывшего браконьера обуял страх — а что, если попадёт? Не зря говорят: «Однажды, бывает, и палка стреляет!» Однажды — но не сегодня. Ибо тупая стрела, лишь чуть коснувшись мишени, упала в траву.

— Выбывает! — категоричным тоном объявил герольд.

— Нет! Я попал! Попал! — воскликнул наёмник. — Все видели — этот разбойник подсунул мне тупую стрелу!

— Я всё видел, — вмешался старик. — Никто её тебе не давал. И ты взял её сам, хотя прекрасно видел, что стрела тупая. Почему ты это сделал?

Барон Пяст, от внимания которого не ускользнула эта перепалка, усмехнулся в усы и махнул рукой — мол, следующий. Пока всё шло по плану.

Старый лучник шагнул вперед, поднимая свой лук. Стрела уже лежала на тетиве.

— А ты хочешь жить, парень, — шепнул он.

— Кто ж не хочет? — пожал плечами Янсор.

Все три стрелы — старика, Янсора и Хоррена — вошли в центр мишени кучно, едва ли не одна в одну. После чего назначили последнее испытание.

Мишень убрали. Но вместо неё…

Янсор почувствовал, что пальцы у него слабеют. Вместо мишени у ограды поставили Раэну. Девушке связали руки, прикрутив к опорному столбу, спутали ноги, чтобы она не дёргалась, завязали глаза. Она без сил облокотилась на верхнюю перекладину, закусив губу. На голову ей положили яблоко.

— Последнее испытание, — негромко сказал барон. — Сбить яблоко.

— Ну, уж нет! — старик с хрустом сломал стрелу. — Пусть золото забирает, кто хочет, а я в девчонку стрелять не стану! — и ушёл с поля.

Хоррен и Янсор остались вдвоём и впервые с начала соревнований посмотрели друг на друга. Каждый держал лук наготове, каждый ждал, чей выстрел будет первым. Расстояние было слишком велико. Проще попасть девушке в грудь, чем в крошечное красное пятнышко на голове.

— Отойди, — одними губами прошептал Янсор. — Я буду стрелять.

— Неохота на виселицу?

— Ты промажешь!

— Спорим, что нет? — улыбнулся ему Хоррен.

— Ты ничего не понимаешь! Это слишком далеко! Человеку не попасть!

— Значит, я — не человек… Отойди, — громче добавил он, — сейчас мой выстрел!

— Нет!

Но стрела уже сорвалась в полёт.

Янсор малодушно зажмурился, чтобы не видеть, но слышать он мог. И гробовая тишина, растянувшаяся на несколько неимоверно долгих секунд, взорвалась восторженными воплями. Только тогда бывший браконьер открыл глаза.