Возвращение Остапа Крымова

В конце трудового дня Нильский подсчитывал кассу. На «Веселого кукольника» Остап отвел всего один день в плотном графике «Великого пути», и, несмотря на готовность Жоры опять броситься в бой, Крымов объявил операцию завершенной. После набега на Парк Шевченко, Театральный скверик, площадь Конституции, парк Артема и Центральный рынок доход компании составил триста восемьдесят пять гривен. Все прошло на редкость гладко, за исключением эпизода с моложавой старушкой, выхватившей пакет у Жоры и гнавшейся за растерявшимся Нильским два квартала. Честная женщина отдала Сан Санычу пакет и посоветовала не быть таким рассеянным, когда вокруг одни жулики. От перепуга Нильский прослезился, и честная старушка долго успокаивала незадачливого растеряху.

Компаньоны радовались, как дети. Остап хмурился. Глядя на жалкую горстку денег и детский восторг компаньонов, любующихся невиданным дневным заработком, Остап изрек:

Вы напоминаете мне двух мух, блаженствующих на куче дерьма. Да, это не фонтан, Во всяком случае, Бахчисарайский. Нам понадобится через день еще столько же. Но я не хочу испытывать судьбу, особенно теми номерами, к которым не лежит душа. Единственное, что меня успокаивает, — это чувство юмора, которое присутствует в моих аферах. Я беру чужие деньги с шуткой, все остальные способы — это грабеж.

Сгорбленный над столом Нильский, мусоля пальцы, сортировал купюры. Жора, захлебываясь от распиравшей его радости, рассказывал о глупых и жадных простаках. Остап был не в настроении. Когда ему надоела болтовня Пятницы, он прервал его, недовольно поморщившись:

Жора, вообще-то, вы человек немногословный, но иногда вы свои слова излишне часто употребляете. Чему вы радуетесь? Этим копейкам? Мне тошно от отсутствия творчества. Примитивизм всегда претил мне. И вообще, это не деньги. Надо завтра же утроить капитал, но только не таким варварским способом.

Остап почесал подбородок, что на его языке означало состояние легкой задумчивости.

Жора, скажите, у вас в городе много казино?

Да есть маленько, — ответил тот. — Но я не бываю. Туда меньше, чем с двумя сотнями, нечего соваться. А что, вы хотите пощипать их немножко? Ох, пустая это затея.

Ладно, посмотрим, — сказал Остап и скептически посмотрел на деньги. — Слишком мало для начала. Нам нужно, как минимум, три тысячи. Через пару дней начинаем второй пункт «Великого пути».

А завтра что, отдыхаем? — спросил Жора, потирая руки.

Не совсем. Завтра нам надо будет доукомплектовать штат. В моей работе без умной и красивой женщины, как без рук. Завтра мы забросим удочку на третьего соратника.

А ловить на что будем? — спросил Нильский, закончив свою бухгалтерию

На живца! — сказал Остап и, глянув на себя в зеркало, недовольно поморщился.

В этот вечер…

Только третье казино оказалось тем, которое он искал. В остальных велась честная скучная игра. Залетную публику в основном составляли кавалеры, веселящие своих свежих дам возможностью пощекотать нервы по маленькой. Раскрасневшиеся женщины спускали чужую мелочь, невозмутимые мужчины в любом случае оказывались не в проигрыше: если дама выигрывала, это веселило и возбуждало обоих; если проигрывала, то обязанность искупить материальную потерю только приближала запланированный час близости, делая ее неминуемой. В третьем заведении он увидел, что здесь играют по-настоящему, то есть нечестно. Казино, как и вся жизнь, подтверждало его третий постулат — всегда легче заработать там, где хотят заработать на тебе. Индустрия обмана всегда являлась неиссякаемым источником живых и быстрых денег, ибо здесь все время кто-то на ком-то хотел заработать. А выигрывал тот, кто обманывал последним. Стать последним становилось в наше время все сложнее и менее безопасно.