Возвращение самурая

– Кстати, – сказал Никольский, – Маша с детства, как и ты, владеет китайским языком – поэтому она тебе будет в Китае незаменимой помощницей. Ты не думай, несмотря на свои семнадцать лет, она полностью наш человек: в подполье, еще при жизни родителей, была связной, отличный конспиратор. Словом, можешь доверять ей совершенно. Да смотри, береги ее, – добавил он, отвернувшись. – Она и так горя хлебнула. После гибели родителей у нее туберкулезный процесс открылся. Сейчас-то мы ее пока полностью подлечили у калмыков, на кумысе: видишь, даже поправилась, пополнела на калмыцкой еде. Но мало ли что – разные лишние волнения ей не на пользу. Опять же влажная жара в Шанхае… Однако если она сама решилась, ее не отговоришь. Да и нет у нас другого подходящего, как она, человека.

* * *

Василий отметил про себя, что Никольский перешел на «ты», и усмехнулся: «Вроде как породнились мы с ним через Машу… Видать, он опекает ее все последнее время, привязался… А может, любит он ее?» – и, пораженный этой мыслью, он пристальнее всмотрелся в Никольского. Но тот был невозмутим, договаривался с Василием, что они с Машей встретятся в день отъезда, чтобы вместе ехать на вокзал.

– Да, еще одна деталь, – сказал Никольский как бы мельком, уже собираясь уходить, – ехать вам придется через Пекин: там какие-то срочные обстоятельства возникли у товарища Геккера, нашего резидента в столице. Подробности – на месте. И еще ваши проездные документы переоформить надо, – сказал он, прощаясь, и сердце Василия сжалось – он понял, что из этих документов навсегда исчезнет имя Анны и, может быть, имя Марии заменит его. И теперь только старинная книга в кожаном переплете будет вещественно связывать его с прошлым, с Анной.

Однако жизнь оказалась непредсказуемее планов и расчетов Никольского, и Василию с Машей довелось встретиться еще до отъезда.

Расставшись с девушкой. Василий почувствовал, что его удивил и немного обидел ее деловой подход к такому немаловажному событию, как будущий брак, пусть даже и фиктивный. «Что же она за человек?» – задавал он себе вопрос, и ему захотелось еще раз увидеть ее, пусть даже издали, прежде чем они вместе войдут в вагонное купе.

Вечерело, когда Василий на другой день подошел к гимназии Христианского союза. Занятия только что закончились, и он, зная, что Маша нынче занимается во вторую смену, встал в сторонке и стал присматриваться к гимназисткам, стайками выбегавшим из подъезда. Фонари еще не зажгли, и он чуть не упустил из виду Машину беличью шубку.

Уже через полквартала гимназистки, с которыми шла Маша, разбежались по разным переулкам. Она шла одна в сумерках немноголюдной улицы, видимо, не замечая, что кто-то в отдалении следует за ней. В ее легкой скользя щей походке не было ничего мальчишеского, как это часто бывает у девушек, едва вышедших из подросткового возраста.

Василий уже подумывал, как догнать ее, не испугав, когда из темноты распахнутого проходного подъезда прямо перед девушкой возникли двое и один из них схватил ее за рукав.

Василий кинулся на помощь, но, к его изумлению, девушка не рванулась и не закричала, как можно было бы ожидать. Она сделала какое-то неуловимое круговое движение захваченной рукой и освободила ее. Однако, перехватывая ее руки, нападавший попытался схватить ее в объятия и тут же отпрыгнул, судя по его ругательствам, получив острым французским каблуком в лодыжку.

В это время второй плотно обхватил ее сзади и тоже отскочил, хватаясь руками за окровавленное лицо. «Двинула ему в нос затылком, – промелькнуло в голове у Василия. – Грамотно барышня обороняется!» Все это произошло буквально мгновенно, и когда он оказался наконец рядом с нею, увидев крупного рослого мужчину, нападавшие скрылись в том же подъезде, откуда и появились.

– Хорошо деретесь! – одобрил Василий, отбирая у девушки связку с книгами. – Где научились?

Ее как будто даже не удивило его неожиданное появление.

– А это не вы, случайно, подстроили? – озорно спросила она, кивая головой в сторону подъезда.

– Зачем?! – изумился Василий.

– А чтобы выступить в качестве моего спасителя – так, кажется, принято покорять сердце слабой девушки? – продолжала она все тем же насмешливым тоном. И уже серьезно добавила: – Меня защищаться Ван учил – нас ведь с Дашей китайцы растили: няня и ее брат Ван. Папа с мамой, как говорится, «ушли в революцию». Ван говорил: «Девочки должны уметь о себе позаботиться». Он, с тех пор как мне исполнилось двенадцать лет, тренировал нас каждый день. Так что я вовсе не беззащитная. И потом, честно говоря, я ведь знала, что вы за мной идете.

– Ну у вас и интуиция! – восхитился Василий. – Впрочем, я не очень прятался.

– Это опыт, а не интуиция, – поправила девушка. – Как бы иначе мы с Дашей водили за нос шпиков?

– Ну я же не шпик! – попытался обидеться Василий.

– Потому я вас и не водила за нос, – парировала она.

«Поговорили!» – снова, как вчера, заключил про себя Василий и расстался с нею у дверей ее дома, договорившись встретиться на перроне перед отходом поезда.