Возврастающий орёл (СИ)

  Дальше? Выработки в Пятницких пещерах закрыли в 1912 году, по ходатайству местных жителей - их дома и огороды начали проваливаться. Барон фон дер Ропп остался на складе винной монополии, 500 рублей Макеихе возвращать не понадобилась. Летом она подавилась курицей и отошла в лучший из миров, наследники про займ не знали. Под новый 1915 год Фёдор Иоганнович женился на сестре милосердия. Нонна Агафоновна выиграла перед войной в железнодорожную лотерею приличную сумму и прикупила еще один доходный дом. Тогда же она сошлась с экономом - безродным мужчиной из Виленской губернии.

  Мальчик Тёма, принесший домой на Семинарку полный подол золотых монет, выучился в Петрограде на инженера путей сообщения, но с железными дорогами больше дела не имел. Он еще студентом увлёкся марксизмом, вступил в маленькую, никому неизвестную партию большевиков, агитировал на фронтах, бежал. После Гражданской войны партия направила его в родной Орёл - чистить кадровый состав.

  Вот как это было.

  1926 год. "Чистка" персонала винзавода проходила скучно: все мало-мальски сомнительные уволились загодя и отдуваться за них остался лишь старый кладовщик Ропов. Про него говорили, будто Ропов раньше был барон. Выглядел он действительно старорежимно - в пестрой, изрядно заштопанной рубашке под неуместный "лунный" жилет, в лоснящихся от частой глажки черноватых брюках. Советская производственная роба, синяя или серая, Фёдору Ивановичу не досталась, а больше у него ничего не было.

  - Итак, начнём! - яростно открыл заседание молодой партиец Артемий - Рассматриваем личное дело Ропова. Вы все его хорошо знаете, кладовщик в представлении не нуждается.

  - Претензий к нему нет! - выкрикнули с задних стульев веселые голоса молодых рабочих. - Старик дело знает, всё проверит, держит на память всю номенклатуру!

  - Еще бы! - раздался шепот с крайнего левого стула, где восседала пышная бухгалтерша - Фёдор Иванович издавна тут работает.

   - При царском то есть режиме? - переспросила ее сидящая рядом машинистка

  - Конечно. Он еще до войны свой пост на складе занял и с тех пор крепко держит оборону.

  Беседа шла под монотонный пересказ чистящимся свой фальшивой биографии

  - Родился я, граждане, в бедной семье, посреди, можно сказать, леса, и жил в деревянном домике....

  Парторг перебил старика.

  - Так-так, а откуда ваша фамилия Ропов? Не слыхал!

   - Да от немецкого, - смущенно сознался кладовщик, - семейство было, Роппы.

  - Вы, следовательно, немец? - вскинул брови парторг

  - По крови, да, но я русский, советский человек (последнее барон выдавил из себя с трудом, и первому ряду почудилось, будто из уголков глаз старика блеснули слёзы)

  - И когда ж вы стали Роповым?

  - Да в 14-м, ответила за него бухгалтерша, -тогда всех немцев народ изводил, вот он и сменил фамилию с Роппа на Ропова!

  - Зверства режима - вздохнул старик, - видите, до чего проклятый царизм доводил, от родной фамилии отрекаться заставили!

  На парторга его обличения предыдущего режима не произвели ни малейшего сантимента. Он почернел и сурово спросил:

  - ТАК ВЫ ЧАСОМ НЕ БАРОН?!

  - Был - угрюмо буркнул старик.

  По рядам полетел листок - слушали-постановили - кладовщика Ропова Ф.И., оказавшегося немецким бароном фон дер Роппом, вычистить из числа сотрудников Орловского винного завода.

  Партийный ловкач Артемий, в гимнастёрке, с блестевшей на порыжелом сукне единственной медалью, ничем не напомнил фон дер Роппу вертлявого мальчика, ученика-путейца с Семинарки. А это был именно Тёмка - Артемий Николаевич Шкандыбасов. Он рвался на "железку", молил о переводе, но все зависело не от него, а от врачей. Изощренным издевательством казались радостные гудки паровозов в ложбине, блеск металла Витебского моста, радостные ученики-путейцы, выбегающие из бывших семинарских стен.

  При приёме в партию Артемий Николаевич не то что бы соврал, но сказал, что высшее образование ему оплатило царское МПС.

  Большой светлый дом с гулкими пустыми комнатами, купленный его отцом, давно разделён на клетки, там теперь общежитие с чёрными кошками. Пахнет кислым от кухни и уборной, к стволу яблони примотана проволока, ступени скрипят - сыр-сыр

   "Здесь лежит человек, обойденный счастьем"

  Бывший барон фон дер Ропп умирал в заразной больнице "лишенцем", от невесть где подхваченного сыпного тифа. Здание ее, еще недавно принадлежавшее духовному училищу, изобиловало мышами и привидениями. Хвостатые аспиды нагло прыгали на тощие ноги умирающих, и, пощекотав, укладывались спать в тепле. Когда утром приходил фельдшер забрать остывшее тело в покойницкую, мыши убегали.

  Привидения приходили ночью очень тихо и никому особо не мешали. Правда, сторожихи менялись из-за них часто - кому понравится, если ночью тебя за плечо обнимет ледяная прохладная рука?