Возвратный тоталитаризм. Том 2

Как уже приходилось писать, антропологический стандарт человека («норма» человека) в российском обществе основан на представлении о квалифицированном промышленном рабочем. Рабочие – это и есть российский модельный «средний класс», запросы, стандарты мышления, горизонт представлений которого выдается и навязывается в качестве социализационной нормы для всех. Действительно, оценки и взгляды рабочих, если исходить из материалов многолетних социологических опросов «Левада-Центра», оказываются ближе всего к средним показателям по большинству тематических измерений. Дело в том, что предполагаемые или воображаемые мнения и взгляды рабочих оказываются «нормой большинства» (хотя рабочие и не составляют самую большую социально-демографическую категорию опрошенных), на которую мысленно ориентируются другие группы населения как на референтную категорию общественно-приемлемых представлений. Поэтому ни интеллигенция, ни тем более давно исчезнувшая аристократия как высшие и привилегированные страты, воплощающие в себе высшие ценности данной культуры, идеальные возможности жизни (в любом случае – ни какая-то другая категория общества, авторитет и значимость которой основаны на демонстрации высших достижений), сегодня не выступают в качестве даже воображаемых или условных референтных групп или источников авторитета, подражания или частичных заимствований образа жизни, морали или поведения. Напротив, пролетариат (то есть идея инструментального действия, исполнителя, массового государственного человека) оказывается в данной системе координат образцом для сравнения и снижающей оценки других ценностных образцов, прежде всего – форм автономной субъективности. Рабочие, как отмечают все социологи и историки, занимавшиеся рабочим классом, в силу своей роли и социальной специфики как раз отличаются антиинтеллектуализмом и недоверием к высоким значениям культуры. Еще С. М. Липсет писал, что латентными следствиями распространения ментальности рабочего класса оказываются авторитарная структура общества, склонность к уравнительной системе гратификации. Именно в этом коренится дефицит распределения уважения по критериям достижений, таланта, компетентности и ограниченность горизонта и понимания происходящего, отсутствие стремления к культивированию и облагораживанию жизни, ресентимент и некоторая грубость нравов[193]

. Выдвижение рабочего в качестве образца всегда будет иметь следствием тенденцию к внешнему управлению поведением (out-directed man

), снижение или замедление социальной мобильности. (В этой культуре отсутствует или ослаблена идея будущего как социального подъема, вертикальной мобильности или обогащения, и одновременно очень значима демонизация всего чужого и непонятного.) Воспроизводство авторитарных и тоталитарных образов реальности – общества-государства, политиков как хищников (негативный отбор людей для власти – «крысиных волков» из «Зияющих высот» А. Зиновьева) здесь выступает как логическое развитие идеи склоки и всеобщего недоверия, отсутствия источников авторитета и общества.

Поэтому рецидив или имитация тоталитарных практик, последовавший после 2014 года, это не отклонение, а логическое развитие тех элементов, которые уже присутствовали в сознании не только массы населения или власть имущих, но и сторонников демократии, западного пути развития.

Вторичный или возвратный тоталитаризм[194]

Предварительные замечания. Феномен «крымской мобилизации»