Воззвах к тебе, услыши мя (СИ)

— Зависть… — он сглотнул слёзы и скосил взгляд на Илая, от которого тому стало не по себе. — Ведь он такой же, как я. Почему…

Толлер подался вперёд, обнял его за голову, пряча у себя на плече — а тот плакал и всё повторял: «почему»…

— Не мы пишем законы, Байлар. Мы можем только им следовать…

Толлер отпустил Байлара, благословив, и встал поодаль, наблюдая, как медсестра поправляет одеяло, усаживает его поудобнее. Вытирает новые слёзы — а он прячет от неё взгляд. Илай подошёл к священнику и наклонился.

— Как вы это сделали? Я, если честно, сомневался, что у вас что-то получится.

Тот, продолжая смотреть, понизил голос.

— Иногда самое н-настоящее чудо — это второй шанс. И сейчас он почувствовал, что сможет его получить. Я б-буду навещать его и сделаю, что смогу.

Усмехнулся.

— Сейчас я сказал ему, что он — весь мир. В-вы знаете, что принятое благословение перед постом, это: «Помни, что ты прах и в прах возвратишься»?

— Тогда хорошо, что сейчас не пост. Он бы не понял.

Толлер встал перед ним и нарисовал большим пальцем у Илая на лбу разомкнутый круг.

— П-омни, что ты прах, Элиот, и в прах возвратишься.

Илай фыркнул беззлобно.

— Значит, я прах — а он весь мир?

— Ты усмирил свои страхи, Элиот. Ты г-гораздо больше всех нас и равен нам. Ты, наконец, можешь это понять, — Толлер внимательно смотрел ему в глаза. — А ещё ты улыбнулся.

Кажется, в Илае что-то поменялось, когда Толлер перешёл на «ты».

***Почки ему вылечили. Илай перестал выпендриваться и позволил врачам делать свою работу. Тень навещала его в больнице ещё один или два раза — а потом максимальная когерентность была достигнута, и его выпустили. Илай так и не начал считать себя религиозным человеком — просто подружился с настоятелем одной церкви и стал туда приходить. В один из таких дней, подходя к старому зданию, Илай, наконец, встретился с Фредди. На том была майка с кричащей рекламой новейшего микропроцессора Ступени, который выглядел, как город на боевой схеме. Фредди размахивал пластиковым плакатом с изображением стрёмной долговязой крылатой фигуры в священичьей робе и орал что-то про овечьи шкуры и суть хищных волков.

— Попадёшь в ад и посмотрим, сколько прихожан там найдёшь!

Удивительно, кого только ни встретишь на улице.

— Эй, баклан! — Фредди обернулся как раз для того, чтобы брошенная Илаем фляжка попала ему в лоб. Плакат выпал, он схватился за голову. — Проваливай отсюда, ещё раз увижу — фляжкой не обойдешься!

Илай сунул плакат подмышку и подобрал флягу. Погнулась. Илай поджал губы: хорошо, хоть, не открылась. Чтобы проверить, не повреждён ли затворный механизм, Илай отвернул крышку и отхлебнул.

— Не суди, да не судим, бля, будешь.

Мелкие разборки — частое явление на улицах, в которых участвуют, в основном, вампиры. Дроны фиксируют происшествие, но префектура вмешивается только если потасовка заходит далеко. Хищники выясняют отношения. Ничего необычного.

При этом, тебя оштрафуют, выбрось ты мусор в неположенном месте.

Толлер открыл дверь и, щурясь, выглянул на улицу.

— Элиот? Всё в порядке? Гд-где Фредерик? Я д-думал, он здесь…

— Воет где-то в переулке. Вам нужно что-то делать — всякая шушваль машет плакатами и отпугивает людей. Кто-то может и поверить.

Илай, наконец, заметил, что дневной свет, наверное, сильно режет глаза и поспешил зайти внутрь.

— Он там размахивал вот этим, — Илай развернул в полумраке церкви плакат с изображением лысого существа с перепончатыми крыльями и пепельной кожей в одеяниях священника, в благословении раскинувшего руки.

— А я-то думал, мой парень — урод.

Толлер с интересом его рассматривал. Распростёртые крылья. Сложенные в знамении длинные пальцы. Раньше так изображали вампиров, чтобы напугать деревенских посильнее. Интересная трактовка…

— «И К-кровь Его очистит нашу совесть от греховных поступков, несущих смерть, дабы служили мы живому Богу, ибо Кровь Его истинно есть питие, а П-плоть Его истинно есть пища.»

Скосил на Илая глаза и прочистил горло.

— Прошу прощения. Мне всегда к-казалось это занятным. С т-точки зрения человеческой религи… С д-другой стороны, ангелы всегда приводили в трепет. Их п-пугались, даже если они приносили благую весть. Никто не говорил, что они об-бязаны быть с золотым оперением, ведь так? Нет — п-ерепонки, это, конечно, слишком…

Кашлянул в кулак.

— Д-дай его мне — н-негоже, чтобы кто-нибудь это увидел…

Илай пытался не заржать в голос, глядя, как Толлер старательно изображает отсутствие интереса. Его далеко не традиционный взгляд на религию, взгляд пришедшего извне Дневной Церкви, импонировал. Казался странным — но импонировал. Иногда Илаю казалось, что Толлер подмечает вещи, на которые у остальных уже замылился глаз.

Свернув плакат, Толлер кивнул ему на руки.

— Ч-что с фляжкой?

— Лоб Фредди пытался её сломать.

— Элиот… — вампир укоризненно на него посмотрел.

Илай невинно хлопнул глазами.

— Что?

Тот только головой покачал.

Тень больше не пряталась на периферии зрения — но и показываться стала куда реже. Толлер считал, что это связано с его, Илая, самочувствием — Илай не спешил загадывать. Впрочем, ему стало всё равно.