Воззвах к тебе, услыши мя (СИ)

Поцеловал подол иконы, подобрал кропильницу и, не оборачиваясь, пошёл прямо к дверям. Яркий свет ослепил неприкрытые глаза, давящим теплом отозвался на коже. Сенсорные ямки между глазом и переносицей позволяли определить тепло Фредди Квилла, других людей дальше по тротуару и соотнести расстояние от себя до ступеней…

Двери распахнулись, и Фредди замолк, ведь, в первый раз, лжец, таящийся среди теней, вышел из своего укрытия. Когда же Фредди обернулся, вид вампира вселил в него трепет. Сверкая на солнце золотыми одеждами, обмакивая кропило в святую воду, тот шёл, полагаясь лишь на Отца-Бога и читал молитву о милосердии.

Ныне весь род человеческий взывает из бездны своей нищеты к милосердию и человеколюбию Твоему. И если я порою содрогаюсь от страха при мысли о том, как я слаб, в то же время я безгранично уповаю на милосердие Твое.Он не боялся света, и свет не причинял ему вреда.

Отче Рассветный, окажи Свою любовь и безграничное милосердие всему человечеству, а особенно тем, кто оскорбляет Тебя тяжкими грехами, и излей Свое Милосердие на все человечество, дабы все прославляли Твою любовь.Голос раздавался громом, голубые глаза метали молнии. Казалось, даже над волосами поднимался нетварный свет.

И я, буде волком усмиривший себя, пришел, дабы вести паству свою под сень милосердия Твоего, дабы видели они свет во свете Твоем, и да накрыл Ты их крылами Своими и согрел под светом Своим. И продли Ты милость и правду Свою к знающим Тебя и правым сердцем. Ты — благо, высшее благо, Ты — Бог живой. Ты — любовь, Ты — терпение.Но Фредди уже не слушал. Он кричал. Капли с кропила, попадая на его кожу, начинали дымиться, издавали резкий неприятный запах. Когда же они попадали на открытую кожу рук вампира, почти прозрачную под лучами летнего солнца — не происходило ничего. Преисполненный сияющей благодатью, Фредди отпрянул в ужасе.

***От долгого пребывания на солнце кожа нагрелась и начала розоветь. Снова оказавшись под крышей, Толлер быстро поставил кропильницу на пол и опустил руки в купель, с облегчением выдыхая. Открыл глаза, встречаясь с осуждающим взглядом с образа. Извиняясь, Толлер думал, что будет испытывать вину — но её не было. Поморщился, обмывая руки: на опалённой солнцем тонкой коже, несмотря на нанесённый состав, начинали проступать ожоги там, куда попали капли.

Толлер просушил руки и слил в купели воду. Беря кропильницу и выливая предобработанный жидкий аммиак в посуду для чистки серебра, он знал, что пострадал куда сильнее Фредди. Раствор слабый — даже без медицинской помощи, у человека ожоги должны сойти меньше, чем за день. С другой стороны, он соврал. Но чувствовал, что поступает правильно, ведь он сделал это не столько для личного удобства или удобства прихожан — а ради самого Фредди. В прошлый раз Элиот ударил его фляжкой. Кто знает, что будет в следующий. Фредди Квилл, по сути, не был человеком плохим. Просто немного шумным. И, поскольку разговоры на него не действуют, пришлось сотворить небольшое «чудо».

Толлер не сказал Элиоту, но он сохранил рисунок крылатого существа. Не с целью показывать людям, разумеется, нет. Пусть существо не походило на ангелов в общепринятом смысле — оно казалось Толлеру ближе златокрылых изображений с чертами и людей, и птиц дневных. Больше похожим на нечто древнее, безмолвное, что знает наперёд твои шаги. На созидателя и разрушителя одновременно, на того, что может причинить тебе вред, но даже не пытается этого сделать. На то, чему не нужны золотые перья и когти, чтобы повергать в трепет.

Толлер обработал поражённые участки кожи, очистил купель, заново набрал и окрестил воду — и принялся убирать стекло и дробь, попутно считая каждую. Он ничего не мог с собой поделать…