ВПЗР: Великие писатели Земли Русской

Сестра писателя живет (что значит теперь – живет? Она умерла несколько лет назад. – И. С.) одна в центре Женевы в приличном доме на Rue Charmille, на первом этаже. Мадам Сикорская младше великого брата на шесть лет – но пережила его уже на целых двадцать два: ей девяносто два. У нее ясный ум и довольно хорошая память, – она легко вытаскивает оттуда много старинных сведений; разве только с фамилиями случаются заминки. Ей, правда, досаждает ее тело. Она измучена артритом, который скрутил, покорежил пальцы рук. И другие суставы задел: она ходит по квартире медленно, держась за скобу специальной тачки на четырех маленьких колесиках – похожие бывают в супермаркетах. К тачке прицеплена стальная корзинка, а в ней фонарик. Ходит она трудно и медленно: мало у кого достает терпения дождаться у двери; пока она доберется и отопрет, – вас уж и нет.

Это красивая благородная старость, когда бабушка извиняется, что чай вынуждена сервировать на кухне – поскольку отдельной столовой у нее, увы, нет; наличие же гостиной и спальни ей привычно и роскошью показаться не может, – хотя живет она совсем одна.

Не вышло переждать большевиков

– Елена Владимировна! Притом что вы, конечно, сестра великого брата, давайте мы начнем все-таки с вас лично. Вот какой была ваша жизнь?

– Мы все вместе уехали в 19-м году. Попали сперва в Лондон. Моя мать вывезла ожерелье жемчужное, которое дало нам много денег, мы довольно долго на них жили. В Лондоне я ходила в а

нглийскую (ударение на первом слоге. – И. С.) школу. Потом мы, как известно, жили в Берлине, там мой отец стал редактором газеты «Руль». А затем произошло ужасное несчастье, когда мой отец был убит, – ну вы всё это знаете. Мне было 16 лет. Я там ходила в русскую эмигрантскую школу. Настолько сильно это отразилось на всей моей жизни, что теперь я бесконечно беспокоюсь о своих… У меня единственный сын и два внука, я постоянно беспокоюсь, как бы чего не случилось. После случая с моим отцом; это понятно, да? Я стала бояться всего. Придумываю себе всякие несчастья. Это нехорошо, но это так…

Окончила я ту эмигрантскую школу. А в 23-м году мы двинулись в Прагу, потому что чешское правительство тогда чрезвычайно щедро помогало русским эмигрантам. По-видимому, это связано с мятежом чехословацкого корпуса в Сибири. Чехи как бы предали Колчака и хотели себя как-то реабилитировать.

– Получилось?

– Это получилось замечательно. Пятнадцать лет они помогали русским эмигрантам! Давали субсидии, одежду, бесплатное обучение – и в школах, и в университете. И жили мы там неплохо. Колония была огромная русская. Приехало много из Белой армии людей, которые жили в Болгарии.

– И вы простили чехов? За старое предательство?

– Мы как-то не думали об этом – но, пожалуй, да… Там мы жили спокойно и хорошо.

Потом я вышла замуж… Я была два раза замужем. Я развелась с первым моим мужем, чтобы выйти за второго мужа. Оба они русские, офицеры. Были при Деникине. Первый – Петр Михалыч Скуляри. Он из Крыма, греческого происхождения. Второй мой муж – Всеволод Вячеславович Сикорский, с которым я познакомилась в Праге.

– Где они были на Гражданской войне?

– Когда была Гражданская война… Скуляри был капитан, что ли? Он был, как это называется, при бронепоездах… Сикорский был штабс-капитан, в артиллерии. Когда они начали отступать и Красная Армия их победила, они все выехали. И Деникин тоже выехал, он потом умер в Англии.

И первый мой муж, и Сикорский – оба учились в университете в Праге. Первый муж был физик. А Сикорский кончил там русский юридический факультет. После окончания он работал кассиром в эмигрантской кооперативной лавке.

Собственно, я там его первый раз и увидела. Я пришла с сестрой и нашей гувернанткой Евгенией Константиновной, которая всю жизнь с нами жила и умерла в моей семье, и обратила внимание – какой красивый человек! Но тут же забыла об этом.

– Увидели красавца и забыли; но потом! Вы встретили его опять…

– Да. Встретились мы в дешевом русском ресторане «Огонек». Туда все русские ходили. Что дальше? Дальше развод, новая семья.

– Он не работал юристом – почему?

– Это было ошибкой, это была идея несколько легкомысленная. Дело в том, что он учился в русском университете, там учили старые русские законы, – и когда закончил учебу, это все было никому не нужно…

– То есть это было общее мнение, что через пару лет большевики кончатся, в стране наведут порядок и весь свод законов Российской империи восстановится? Что все вернутся домой и заживут прежней жизнью?

– В том-то и дело… Мы долго так считали.

– А когда вы догадались, что большевики – это всерьез и надолго?

– После Второй мировой войны: она кончилась, а ничего же не изменилось… И сейчас большевики там в огромном количестве – в парламенте. Что будет? Неизвестно…

С моноклем он был вылитый Золя

– А потом как вы жили?