Врачеватель. Олигархическая сказка

– Вот видите. Значит, не вру. А после концерта, как водится, под парами доброго портвейна «Алыбашлы» – схлестнулись. Причины, естественно, были до безобразия банальны: кто круче «Led Zeppelin» или «Deep Purple» – и кому быть столицей: Питеру или Москве. Ну мы, конечно же, не могли стерпеть этот неприкрытый снобизм заезжих из столицы баловней судьбы, – пусть внешне он и казался спокойным, но чувствовалось, что рассказывая об этом, испытывал, что называется, веселое, но великое томление души, вспоминая о времени, которого вернуть нельзя, какой бы властью ты не обладал, – а в результате, Пал Палыч, вы, между прочим, своему будущему главе государства расквасили губу, да так, что он потом неделю пребывал в припухшем состоянии души.

– Едрена мать! – всплеснул руками монополист. – Ну то-то я затылком чувствую что-то до боли знакомое, а вспомнить не могу.

– Так я вам и напомнил. Зато в старости будете рассказывать своими внукам, каким злопамятным был президент в их юные годы. Тридцать лет помнил.

– Да, но у меня их нет пока еще, к сожалению.

– Да у меня пока тоже. Ну и что? Ничего страшного. Со временем все равно появятся. Не это главное. Главное, когда появятся, суметь дотянуть их до пенсии.

Женщины, как известно, создания космические, и было бы трудно представить между ними подобного рода диалог. Еще более невозможно представить, что эти неземные, общающиеся с космосом существа, что-либо обсудив, могли бы вот так просто, в сущности, ни с того ни с сего, подойдя друг к другу, с размаху синхронно ударить ладонью о ладонь собеседника, испытывая при этом какую-то непонятную радость, заливаясь, мягко говоря, неадекватным смехом и потрепывая друг друга по плечу. Определенно: особи противоположного пола, то бишь мужского – существа предельно приземленные и несколько примитивные, неспособные, в отличие от женщин, ощущать тонкую природу полутонов.

– А вот телегу на меня строчить не советую, так как за давностью… – ей-Богу, словно юродивый, улыбался один из собеседников. – У меня очень солидные адвокаты. О, кстати, имею полные основания подать ответный иск. Я тогда, между прочим, вернулся в родную столицу с солидным бланшем под глазом и светился почти две недели. Есть разница?

– Только в том, что один смеется, а другой дразнится.

Существо, общающееся с космосом, не в состоянии понять истинную причину нового взрыва смеха, вызванного небезызвестной и к тому же не совсем точно произнесенной шуткой. Воистину, мужчины – странное творение природы.

– Паша, а давай еще по коньячку? Но только в качестве аперитива.

– А давай.

– Надеюсь, на ужин-то останешься? Заодно и с семейством познакомлю.

Женечкина свадьба удалась. Все прошло как по маслу: зал бракосочетания; свадебный кортеж с остановкой и распитием шампанского сначала на «Поклонке», а затем и на Воробьевых горах; приезд в Жуковку; богатое праздничное застолье на участке с обилием тостов и душевных речей в адрес новобрачных; замечательное, безоблачное июньское небо и теплый, не разродившийся дождем вечер; уставший, но счастливый гармонист; веселые лица собравшихся гостей (некоторые из присутствовавших, правда, уже успели изрядно подзабыть о причине, по которой они оказались на этом празднике жизни); неумолкающе громкий и раскатистый смех отца жениха, добродушно реагировавшего на любое изречение соседа и, наконец, лимузин, ожидающий своего часа отправления, чтобы доставить молодоженов в «Шереметьево-2», где по заранее купленным билетам, они должны будут отправится в свадебное путешествие не иначе как куда-нибудь на Маврикий.

Женечкина свадьба удалась. Ну и слава Богу!

Попрощавшись с сопровождающими, перед тем как сесть в машину, Женя подошла к Пал Палычу и крепко обняла его:

– Спасибо вам, сударь. Это самый счастливый день в моей жизни.

– Спасибо, Пал Палыч, – сказал ее молодой супруг, пожимая руку Остроголову и сосредоточенно глядя в землю. – Вы только не думайте, я все отработаю.

– Ай-ай-ай. Неправильный глагол, Паша, – улыбаясь, спокойно ответил ему Пал Палыч. – Ты заработаешь. Вот вернешься и заработаешь. Для себя и для семьи. Только помни, о чем мы с тобой говорили. Я на тебя очень рассчитываю.

– Пал Палыч, это даже не обсуждается, – серьезным тоном произнес Павел.

– Ну, а с вас, моя красавица, – Остроголов взял Женину руку, – спрос будет особый.

– Это какой, сударь?

– Ну, скажем так: замечательный Пашкин отец будет смеяться еще громче, когда ты родишь ему внука.

– А кто же вас будет кормить? – она готова была расплакаться.

– Не переживайте, сударыня. С нами широкомасштабная Серафима Яковлевна. Да и мы с Ларисой Дмитриевной еще кое на что способны. Так ведь, мать? – он повернулся к рядом стоявшей жене, на что та задумчиво кивнула головой.

– Лариса Дмитриевна, – обратилась к ней Женя, – спасибо вам за все. Вы не волнуйтесь. Всего месяц, и мы вернемся.

Лариса опять не ответила, молча перекрестив молодоженов.

Выехав за ворота, машина повернула налево и уже через каких-нибудь секунд десять-пятнадцать скрылась за поворотом дороги, на которую высыпала шумная веселая толпа провожавших.