Враг за моей спиной

В две тысячи пятом – он действовал в Ираке. Осада Рамади, снайперская война. О нем – сам того не подозревая, упомянул Крис Кайл, один из самых опасных кяффиров из ныне живущих, убивший 265 братьев[49]. Он упомянул про него в главе про осаду Рамади, сказав, что против американцев работал какой-то иракец, член олимпийской сборной Ирака по стрельбе. На самом деле – у иракцев почти не было снайперов, все снайперы были наемниками, в Ираке почти нет дичи на которую можно охотиться с винтовкой, а Саддам сильно не любил снайперов, даже если они (пока) были на его стороне. Крис Кайл упомянул о том, что этого иракца убрали и американские снайперы ходили на него смотреть – но это, конечно же было не так. Убрали одного из бойцов прикрытия – а он положил рядом с ним винтовку Аль-Кадиссия и решил, что на сегодня достаточно. Смешался с беженцами – американцы совсем не умели фильтровать, не смотрели ни плечо, ни палец[50] – и ушел из города…

Если бы его убил кто-то из американцев – а город брала морская пехота, потому снайперов было очень много – он бы счел это справедливым. Но тогда его не убили… а сейчас ему было почти что под сорок и он не хотел в один прекрасный день, уже ослабевшим попасться и закончить свои дни в Гуантанамо или в Абу-Грейбе или в Черном Дельфине. Он знал, что так и будет, стоит ему только принять предложение стать амиром и возглавить джамаат. Лучше умереть как воину, с оружием в руках.

Как умер его прадед – в Сталинграде…

Когда он вышиб дверь – и вдруг увидел целый класс детей – как оказалось, это была какая-то группа, где детей учили иностранным языкам – он и не подумал стрелять по ним. Это его прикрытие, но стрелять по ним… нет смысла.

Несколько пацанов, несколько девчонок, белая как мел баба – репетитор…

– Иди туда… – сказал он, вспоминая нужные слова русского языка – быстро, быстро…

Закинув винтовку на ремень, он моментально обезопасил тыл. Дети учились за партами, парты были совсем не такие, как в их школе, массивные, из толстой доски – а какие-то современные, на одного. Он опрокинул шкаф, чтобы блокировать дверь, поверх этого – быстро взгромоздил одну за другой три парты. Подумал – и еще две парты поставил преградой между собой и подростками…

Осмотрелся. Рамы новомодные, они не открываются – а только чуть отодвигаются. Плюс еще и стекла из прочного стеклопластика. Жалюзи… отлично, очень коварная штука, намного хуже чем занавеси. Но самое главное – с его позиции простреливается вся улица, метров на семьсот – до на повороте, на углу. А вот его подловить не так то просто – с крыши любого из домов метров за пятьсот не подловишь, просто не видно.

Поиграем…

К тем, кто его преследовал – он относился со своеобразным уважением, хотя шариат запрещает питать к кяффирам что-либо кроме ненависти. Они были такими же, как он – волками среди людей, пусть они и стояли на куфре, в то время как он стоял на истине. И сейчас – все было в руках Аллаха, впрочем, как всегда…

Он отслеживать перекрестьем прицела движение того крупного, коренастого кяффира… он выстрелил не два раза, а три, как всегда – сначала в последнего, потом в первого. Но кяффира был так ловок и проворен, что пуля ушла в пустоту, и он промахнулся. Он должен был исправить эту ошибку – пока это было возможно…

Он ждал, пока этот кяффир высунется, чтобы оценить обстановку. Но вместо этого – вдруг он заметил какое-то движение у старой Волги… открылась дверь.

Он выстрелил – раз, потом еще раз, чтобы испугать этого неверного и заставить его совершить ошибку… не получалось. И снайпер понял, что Ахмеду – конец… он шахид, если уже не стал шахидом. А потом – шахаду примет и он сам…

* * *

Лопнули от удара пули покрышки – сначала одна, затем вторая – но его было не остановить, машина уже стояла так, что прикрываясь ей можно было пересечь улицу. Что он и сделал – и выстрелил в голову сидящего у фургона урода, который из последних сил целился в его сторону из автомата. Тот выронил Калашников и повалился на бок…

Полковник и сам – сел на асфальт у фургона. Выли сирены, он видел, как по тротуару – перебегают от укрытия к укрытию мужики в тяжелых бронежилетах с надписью ОМОН. Сил больше не было – ни на что…

* * *

Два выкрашенных в глухой, черный цвет вертолета Ми-34, переделанных под мощные двигатели Еврокоптер – легко скользили над Москвой ниже уровня высоток, держась друг за другом. На боковых сидениях каждого из вертолетов – было пристегнуто по шесть одетых в черный камуфляж бойцов подразделения А, относящихся к ЦСО ФСБ – центру специальных операций. Так сейчас назвался оперативный центр, в который были сведены разрозненные группы специального назначения московского региона, в том числе бывшие Альфа и Вымпел. Вертолеты шли с базы спецназа в Теплом Стане.

Координатор операции, сидевший справа от пилота – выслушал очередное сообщение по рации, хлопнул по плечу сидевшего на открытом воздухе спецназовца.

– Две минуты! Сброс на высоту!

Тот показал большой палец…