Вратарь и море

– Мм, – сказала Ильва, ведя пальцем по тексту задачки.

Иногда мне кажется, что если вокруг Ильвы рухнут стены дома, она и бровью не поведет.

Лена выхватила у нее задачник и отшвырнула его по столу подальше.

– Ты прямо очень мне обрадовалась, хотя тебе пришлось бросить школу, а папа слился? – закричала Лена.

Я хорошо знаю Лену и обычно загодя вижу, что сейчас грянет буря. Но в этот раз шторм начался неожиданно. Лена с размаху швырнула задачник на пол и, демонстративно топая, направилась к двери.

– Это что за вопрос? – крикнула теперь Ильва.

Лена открыла рот, чтобы крикнуть что-то в ответ, но только плечами передернула – мол, с кем тут разговаривать.

И тут случилось невозможное. Ильва сняла очки и сказала:

– Нет. Я не очень тебе обрадовалась.

Мертвая тишина наступила на кухне Лены Лид.

– Чего? – спросила она от двери.

– Мне было совсем мало лет. Я играла в музыкальной группе. Была середина учебного года. И папа, твой будущий папа, совершенно не хотел становиться отцом. Нет, – сказала Ильва, – я была не рада. Я была до смерти напугана.

Я никогда раньше не слышал, что у них на кухне тикают часы. Теперь они гулко вырубали глубокие борозды в воздухе.

– Ты знаешь, как трудно мы жили первые годы.

Ни звука.

– Но, – сказала Ильва, – я ведь не знала, что один человек может полюбить другого так сильно, как я полюбила тебя.

Лена втянула в себя глоточек воздуха, Ильва вернула на нос очки.

– И если тебе встретится мама, которая любит свою дочку больше, чем я тебя, расскажи мне.

Она подняла с пола задачник.

Я видел, что Лена глубоко задумалась – и ничего, к счастью, не придумала. Она вернулась к столу и снова села.

– Хорошо, но вы все-таки собираетесь родить мне наконец младшего брата? Или как?

– Господи, все. Трилле, теперь твоя очередь, А я пойду позанимаюсь с Крёлле вязанием.

Пришла Биргитта и первым делом взялась рассматривать искусство и восхищаться сочными, яркими цветами – так делают все, впервые попав к Лене в дом. Биргитта улыбалась, как будто в самом деле рада делать проект вместе с нами. С собой она принесла большую бутылку домашнего черничного сока.

Ильва часто включает в свои художественные проекты кино. И она научила Лену работать в специальной программе для монтажа фильмов. В кабинете, сделанном под лестницей на чердак, Лена показала нам видеоролик с флагштоком на большом экране. Я смутился – странно было смотреть на себя со стороны, а Биргитта засмеялась и сказала, что отлично получается. Лена собиралась добавить музыку и титры, а мы с Биргиттой сели за стол подумать над остальным.

У меня сроду не бывало такого напарника, как Биргитта: она не нудела, что ей скучно. Наоборот, она говорила, подхватывала мысли, и дело двигалось легко и весело.

Биргитта сказала, что боится говорить по-норвежски перед классом, но попробует записать свои реплики и говорить по бумажке.

– Давай ты расскажешь о книжке, а я об авторе? – предложила она.

– Мм, – промычал я и выдавил подобие улыбки, но в животе у меня все сжалось.

Лена смотрела на меня из-за компьютера и хмурилась.

Пришел с работы Исак.

– Попкорн заказывали? – крикнул он с порога и кинул сумку на пол.

От таких предложений не отказываются – мы все, конечно, кивнули, и вскоре он притащил огромную кастрюлю.

– Спасибо, папа, – быстро сказала Лена, когда Исак вошел в комнату.

Потом поняла, что я услышал, покраснела и с размаху поставила кастрюлю на мою книжку.

Не успели мы доесть попкорн, как в дверь позвонили.

– Гость косяком пошел, – вздохнула Лена и отправилась открывать.

За дверью стояли Кай-Томми и Туре.

– Вы случайно не ошиблись адресом?

Лена говорила так, будто перед ней два слабоумных старичка, сбежавших из дома престарелых.

Кай-Томми откинул челку назад.

– Биргитта здесь?

Биргитту не спрячешь в холодильник и не скажешь, что ее тут нет, когда она есть, поэтому вскоре эти двое сидели с нами за столом, удивленно озираясь по сторонам.

– Твоя мама сказала, что ты здесь, – объяснил Кай-Томми Биргитте.

Она улыбнулась. Совсем, видать, не понимает, насколько он ей не компания.

Я стал припоминать гадости, которые Кай-Томми успел сделать Лене за все эти годы. И все, что он успел наговорить мне. Биргитта ни о чем таком не думает и понятия не имеет. Она как инопланетянин, который вдруг десантировался в наш класс. Неужели можно принять Кая-Томми за нормального парня, даже если не знать всю его подноготную?

– У нас был попкорн, но мы его, к сожалению, доели, – сказала Лена.

«К сожалению» прозвучало не очень искренне.

Ни я, ни Туре не проронили ни звука. Зато Кай-Томми налил себе стакан сока и держался так свободно, будто ходит в гости к Лене через день. Я с неприязнью думал, что он наверняка станет таким же; высоким и стройным, как его папаша.

– Биргитта, ты придешь завтра за нас болеть? – спросил он вдруг. – Мы играем против Островов. Первый матч сезона.

Только я собрался сказать, что Биргитта футболом не интересуется, как она ответила, что придет непременно.

– Ты ведь тоже играешь? – тут же; спросила она Лену.