Временная вменяемость

— Что я намереваюсь делать? — отвечает Гарри так же громко. — Защита полагает, что подсудимый был временно невменяем, ваша честь. Мы вызвали эксперта-психиатра. Я намереваюсь осветить относящиеся к делу факты.

Стэнли откашливается и вступает в беседу:

— Ваша честь, начальник полиции дал подробные показания касательно мальчика. Ни к чему выслушивать снова то же самое. Это — подстрекательство.

— Подстрекательство? Естественно, подстрекательство. — Гарри разворачивается и, указывая на Бака, продолжает: — Сына этого человека, невинного семилетнего ребенка, изнасиловали и убили. Именно это и довело вполне разумного человека до психического расстройства.

— Прошу вас понизить голос, адвокат, — строго одергивает его судья Нолан.

— Я не намерен этого делать, ваша честь. — Гарри снова показывает на Бака. — Вы не имеете права затыкать рот защитнику этого человека.

Ну вот, он все-таки выступил.

Судья Нолан подымает руки, призывая собравшихся к тишине. Она снимает очки и, прикрыв глаза, массирует переносицу, а затем правый висок. Несколько минут общения с Гарри Мэдиганом — и у нее уже началась мигрень.

Наконец она открывает глаза.

— Мистер Мэдиган, — говорит она, — никто не собирается затыкать рот защитникам. Но вас, сэр, если вы опять начнете разводить демагогию, я лишу слова. Если ваш свидетель может сказать что-то по существу дела, можете продолжить допрос. Напоминаю, слушается дело об убийстве Гектора Монтероса. Мы не намерены тратить время на обсуждение подробностей постороннего убийства.

— Постороннего убийства? — Гарри чуть не кричит.

Он смотрит на меня, и теперь уже я подаю ему знак — прижимаю палец к губам. Заткнись и делай то, что велит она. Нам нужно мнение врача. Спорить будем потом.

Гарри остается только стиснуть зубы. Он нехотя кивает и идет к свидетелю.

— Доктор Симмонз, осматривали ли вы по моей просьбе мистера Хаммонда?

— Да. — Вид у врача немного озадаченный. Он не понял сути перепалки, но рад, что она закончилась.

— Когда вы его осматривали, сэр?

Доктор открывает медицинскую карту.

— Десятого, шестнадцатого и двадцать четвертого сентября этого года, каждый раз — в течение двух часов. Восьмого октября — чуть дольше.

— То есть на обследование вами было потрачено более восьми часов?

— Да.

— Вы пришли к выводу относительно того, в каком психическом состоянии находился мистер Хаммонд утром двадцать первого июня, перед тем как стрелял?

— Да. В то утро мистер Хаммонд находился в состоянии психического расстройства. На какое-то время он утратил связь с реальностью и имел путаное представление о некоторых предшествовавших событиях. Но он не потерял способности действовать.

— Какие события он не осознавал?

— Смерть своего сына. Его сознание отказывалось это воспринять.

— Он отказывался в это поверить?

— Не совсем так. У мистера Хаммонда в то утро была именно что нарушена связь с реальностью. Он был уверен, что смерти не было.

— А в чем он путался?

— В событиях предыдущих сорока часов. Все, за исключением смерти сына, мистер Хаммонд осознавал совершенно отчетливо. Но путался в последовательности происходившего.

— Приведите пример.

— Самый очевидный пример, он же самый важный: то, что над его сыном надругались. Мистер Хаммонд знал, что какой-то человек увез его сына. Знал, что этот человек опасен и что жизнь его сына под угрозой. Но он не понимал, как давно это случилось.

— Он не знал, что его сын мертв?

— Нет. — Доктор Симмонз вздыхает. — Когда мистер Хаммонд взял в руки ружье, он был уверен, что борется за жизнь своего сына. Это трудно понять. — Он указывает на столик, где сидим мы с Баком. Взгляды присяжных устремляются туда же.

Бак смотрит прямо перед собой. У него вид человека, мысли которого где-то далеко.

Гарри расхаживает взад-вперед. Вид у него крайне озабоченный. Если я правильно понимаю, сейчас он сделает то, за что судья Нолан с наслаждением выставит его из зала.

Наконец он останавливается. Его взгляд исполнен решимости.

— Доктор, вы сказали, что мистер Хаммонд понимал, насколько опасен человек, похитивший его сына. Можете пояснить это?

Доктор Симмонз удивлен. Его не было в зале суда, когда судья Лонг определял, какие показания можно давать, и он думал, что присяжным уже все известно.

— Ему об этом сообщила полиция, — говорит он.

Стэнли встает, но слишком поздно.

— Они ему сказали, что проверили номер машины и оказалось, что она принадлежит некоему Гектору Монтеросу. И еще сказали, что Монтерос — педофил, уже совершивший несколько преступлений.

— Возражаю, ваша честь! — верещит Стэнли.

Доктор продолжает говорить.

— Его неоднократно задерживали за это, — объясняет он.

— Ваша честь! Возражаю!

Стэнли топает ногами. В зале воцаряется тишина. Присяжные не сводят глаз со свидетеля.

Беатрис стучит молотком. Синяя жилка на лбу Стэнли бьется. Он что-то кричит, и голос его на октаву выше обычного. Но Беатрис и сама встала и указывает молотком на Гарри.