Время ангелов

Она просто петлю у меня на шее затягивает. Всегда была занудой, с первого дня. Тебе добавить грибов, Оноре? О! лучше бы он яды изучал, вместо Бергсона, Фабра, Рюйера и Библии, хозяйство целиком и полностью на нем, честное слово; и ведь до этого момента все так легко шло, Роза, Розетта на кухне: вот и к нам мсье заглянул, радостный, веселый. Впрочем, с Розеттой он всегда такой. Если бы мне позволили развлечь его высочество принца, уверяю вас, он бы тоже не заскучал и перестал бы каждую минуту вытаскивать часы из кармана. Этот гриб, посмотрите, Розетта, сварился быстрее других, я хорошо разбираюсь в грибах, надо его достать, он какой-то необычный; Гонтран выложил гриб на тарелку у сервировочного окошка за спиной Розы: о! в общем-то от нее больше ничего не требуется, нет, нет, на улице погода хорошая, воскресенье, наверняка ее ждет милый друг… тут она поджала губы, нахмурилась, с чего, подумал он, женщин не понять, наконец, все-таки удалось ее выпроводить. Но прежде чем уйти, она сама завязала ему на талии фартук из клеенки: довольно хорошенькие ручки в сравнении с лопатами Гермины. И ведь приходится мусолить это блюдо с грибами, сейчас, когда мир скачет как ягненок, когда неожиданно вернулось лето и горы спорят с небом, у кого прозрачней синева, в итоге пальмовая ветвь достается горам, и ангел, спускающийся по косым лучам, несет ее в вытянутой руке. Ну, правда, Оноре, тебе грибы не кажутся слишком перчеными?

— Нет, дядюшка, очень вкусно.

— Роза не умеет их готовить, поэтому… То есть Роза не умеет?.. ну что вы такое говорите, Гонтран? как раз грибы ей удаются лучше всего, но, слушайте, Гермина, вы прекрасно знаете, когда речь идет о грибах, я сам отправляюсь на кухню.

Толкнуть ее ногой под столом? Она, идиотка, туго соображает, еще потребует объяснений, блондинка, заторможенная, как фасоль, которая медленнее медленного растет на огороде. О! все приходится тащить на своих плечах, это слишком, в конце концов, однажды он не выдержит, тогда посмотрим, как они запляшут. Поднимая взгляд на Гермину, он, не дойдя до носа, остановился на ее старом подбородке. Кофе сели пить под пурпурным буком, единственным, кто все лето напоминал об осени. Гонтран поискал еще кофе на кухне, вымыл тарелки. Не хочет ли Оноре слив? слив из Поссесьон? Это Роза, Розетта, собрала их в густой высокой траве: сена много, год пустой, другого урожая не жди.

— Спасибо, дядюшка, ваши сливы превосходны, но знаете, моряк…

Он встал и… схватился за ветку бука.

— Оноре! Что с тобой, мой мальчик?

— Ничего, не знаю, может, портвейн или ваши грибы.

— Мои грибы? Ну прежде всего это не мои грибы.

— Я хотел сказать… добавленный туда коньяк.

— Но, Гонтран, грибы все-таки собирали вы, Оноре вполне вправе сказать: ваши грибы.

— Как, дядюшка, вы сами искали грибы? для меня? Как это мило!

— И вы видели, Оноре, он сам готовил их на кухне.

Никогда Гермина, чертова дылда, не знала, что можно говорить и что нельзя. Зачем он взвалил на себя эту ношу, когда есть столько красивых девушек: например, Арлет, дальняя родственница. Маленькая теплая кошечка. Жаль, имя у нее не слишком благородное. Оноре ушел, тяжелые взгляды дяди и тети сверлили ему спину. На корабле лучше, лежишь плашмя на животе, над тобой балки закругляются… выходит, балки на чердаке, где когда-то жили сказочные звери, летучие мыши и куницы, были предзнаменованием.

— Оноре немного бледный, вы не находите?

— Он потел.

— Как? он потел? что вы говорите?

— Но, Гонтран, почему вы на меня так злобно смотрите? Стоит мне слово сказать… я здесь кручусь как белка в колесе. Ужасно, я здесь очень несчастна.

— Все исключительно ради вас.

— Куда вы?

— Догоню Оноре.

Он видел, как Оноре вошел в дом Будивиллей, ворота, каменные маски, кто подержит ему голову, когда начнется рвота! Не эта же шлюха Сильвия! Бедный маленький Оноре. Виктор идет вихляющей походкой, черт побери, все бабы его. Неужели смертоносная поганка действует так медленно? Лучше бы я изучал микологию, чем Бергсона, Уильяма Джеймса и Фабра. Решили, кто за кем будет караулить грядки розовых ландышей?

— Конечно! Ваша Роза заявила, что охотно возьмет дежурство в два часа ночи.

— Да, но это не моя Роза…