Время борьбы

Но переубедить людей было уже невозможно. Правда, больше половины голосов в тот вечер никто не набрал, и так называемым демократам не удалось провести своих кандидатов, что на общем фоне воспринималось как определенный успех. Однако вторым по числу голосов стал просто неадекватный человек, что окончательно показало мне состояние общества на тот момент. Людям хотелось чего-то нового и кого-то нового. Пусть хоть кого угодно, лишь бы новое лицо...

– Да, такое желание сыграло тогда в целом роковую роль.

– Я считаю эту проблему – знание того, чего хочет общество, – очень важной для нашей партии и сейчас. Мы должны постоянно, внимательно и, конечно, объективно, без самообольщения, настроение в обществе изучать.

– Но важно и другое – есть ли возможность на это настроение влиять. Трудно, скажем, пересилить телевидение, если нас туда фактически не пускают.

– Это верно. Это особый и большой разговор. За выход на телеэкран нам ещё предстоит бороться и бороться. Вон во время кампании перед выборами в Мосгордуму появилась возможность нашим кандидатам выступить в теледебатах на канале ТВЦ – и сумели всё же помочь многим правильно сориентироваться.

– Может, потому и руководство этого телеканала потом сменили?

– Не исключаю. Нас на телевидение не пускают потому, что боятся. Но замечу: возможности власти не безграничны. В принципе, понимание в обществе, что дела плохи, уже есть. Проблема в том, что многие пока не верят в возможность нашей партии взять власть и реализовать их желания. Что ж, вот в этом мы должны людей убедить.

На сегодня основной национальный проект в моем представлении должен быть такой: избавить страну от этой присосавшейся к власти команды, которая уже достаточно продемонстрировала, что она собой представляет. Вижу тут и личную свою задачу тоже.

– Вы сказали: вижу личную задачу. Но она осуществима, наверное, лишь в рядах партии. Что значит партия для вас?

– Очень много. Даже когда КПСС была по существу разгромлена, я твердо знал: партия коммунистов непременно возродится! Потому что в народе оставались живы её идеи. Вы помните, какая мощная была демонстрация 7 ноября 1991 года? Запомнился мне Геннадий Андреевич Зюганов на той демонстрации. Как он стоял посреди Красной площади и очень внимательно смотрел на проходивших вокруг него в колоннах людей. Будто впитывал эту народную энергию и волю.

А потом мы с моим другом Владимиром Родиным и другими товарищами взялись восстанавливать нашу районную парторганизацию. Ещё КПРФ официально не было, а у нас 15 сентября 1992 года уже состоялось собрание коммунистов района. Пришло на него более трехсот человек. И в результате мы официально зарегистрировали нашу организацию коммунистов, даже добились себе помещения в здании Октябрьского райсовета. Конечно, в 1993-м нас первых опять начали громить, но и снова до конца уничтожить не получилось.

– А где вы сами были во время октябрьских событий 1993-го?

– В Останкине. Не за теми вождями пришлось тогда идти, но это другая тема...

– Попытки уничтожить нашу партию не кончились. Наглядный пример – недавняя семигинско-потаповская диверсия. Ведь был момент, когда всё висело буквально на волоске. И я помню ваши страстные статьи в «Правде», «Советской России», «Правде России», где вы отстаивали единство партии, принципиальную идейную линию, давали убедительный отпор «пятой колонне». Помню и пленум Московского горкома в январе 2004 года, где обсуждались итоги очень трудного XIV пленума ЦК и ещё более трудного второго этапа IX внеочередного съезда партии. Мы с вами на том пленуме горкома сидели рядом, и я видел, что действовали вы, представляя ЦК КПРФ, как настоящий боец. Прямо скажу, мало были похожи на олимпийски спокойного академического ученого, какими их обычно изображают.

– Да, уж тут было не до олимпийского спокойствия. «Сезон политического бандитизма» – так назвал я тогда одну из своих статей в «Правде», и этому бандитизму надо было решительно, активно противостоять.

Семигина я узнал, работая в Координационном совете НПСР. Уже там пришлось очень серьезно выяснять с ним отношения. А 6 марта 2003 года на пленуме ЦК меня избрали членом Президиума Центрального Комитета, и это ещё больше повысило мою ответственность за сохранение партии, её идейного и организационного единства.

– Хочу остановиться как раз на вашей работе в Президиуме ЦК и вообще на его деятельности как коллективного органа. Одно из обвинений семигинско-потаповских фракционеров в адрес руководства партии состояло в том, что никакой коллективности руководства на самом деле нет, что Зюганов «приватизировал» партию, всё решает единолично и т. п. Что можете сказать на сей счет?

– К реальности это отношения не имеет. Если говорить о Президиуме ЦК, где я уже три года, то у нас в ходе обсуждения того или иного вопроса нередко возникают разногласия, происходит острая дискуссия, и мнение коллективное складывается из сопоставления разных мнений и точек зрения.

– А если не складывается?

– Тогда переносим принятие решения на другой раз. Идет дополнительная работа по изучению проблемы.