Время для звезд

– Военный класс является трехполым, различия между полами практически незаметны на глаз и не должны нас интересовать. Мои спутники по кораблю и доверители примерно на шесть дюймов выше этого стола и имеют длину приблизительно в полтора человеческих роста. У каждого из них четыре пары ног и две руки. Руки маленькие, сильные и чрезвычайно ловкие. С моей точки зрения, хрошии необыкновенно красивы, их форма удивительно гармонирует с функциональными потребностями. Они исключительно умело управляются с механизмами, приборами и любыми тонкими операциями.

После слов Фтаемла Гринберг немного расслабился. Несмотря ни на что, его все еще тревожила беспокойная мысль: а вдруг эта самая тварь, Ламмокс, все-таки относится к хрошии?.. Но теперь он видел, что для мысли этой нет никаких оснований, кроме случайного совпадения числа ног. Этак и страуса можно принять за человека, потому что у него две ноги. Гринбергу не терпелось определить место Ламмокса в систематике, обязательно нужно будет продолжить такие попытки, но эта конкретная категория – хрошии – отпадала полностью.

– …Но размер, форма, структура тела, даже ловкость в манипулировании механизмами, – продолжал доктор Фтаемл, – все это характеристики сугубо поверхностные, ни в малой степени не определяющие основную черту хрошии – их поразительную умственную мощь. Эта мощь буквально подавляет. – Горгоноид издал короткий смущенный смешок. – Я был почти готов отказаться от своего гонорара и работать на них бесплатно, считая такую работу высокой для себя честью.

Гринберг был впечатлен этим признанием. Видимо, хрошии и вправду сильны, ведь честные маклеры и толмачи – рарджиллианцы скорее дадут человеку подохнуть от жажды, чем бесплатно скажут, как на местном языке называется вода. Их корыстолюбие было доведено до такой высокой степени, что казалось уже чем-то вроде религиозного культа.

– И вот что, – добавил Фтаемл, – спасло меня от подобного безрассудства: я понял, что хотя бы в одной области значительно превосхожу их. Они не лингвисты. Их язык богат и выразителен, но это единственный язык, который знает кто-либо из них. Или знал в прошлом. В лингвистических способностях они уступают даже вашей расе. – Тут Фтаемл широко взмахнул своими карикатурными руками; жест получился истинно галльский (а может, великолепная, тщательно разученная имитация). – Так что, – добавил он, – я восстановил свою самооценку и в два раза увеличил сумму гонорара.

Он смолк. Мистер Кику мрачно водил пальцем по столу, а Гринберг попросту терпеливо ждал. Наконец Кику спросил:

– Что вы нам предлагаете?

– Мой высокочтимый друг, выход здесь может быть только один. Отдать им эту самую хрошиа, которую они разыскивают.

– Но у нас нет этой хрошиа.

Фтаемл довольно похоже изобразил человеческий вздох:

– Это очень печально.

Гринберг резко посмотрел на рарджиллианца; в его вздохе как-то не чувствовалось большой убежденности. Появлялось впечатление, что Фтаемл воспринимает тупик, в который они зашли, как нечто крайне забавное и интересное, а ведь это просто смехотворно; рарджиллианец, взявший на себя роль посредника, всегда крайне озабочен благополучным исходом переговоров, ведь для него неполный успех означает потерю авторитета.

Поэтому он заговорил:

– Доктор Фтаемл, когда вы взялись представлять хрошии, вы сами рассчитывали, что мы добудем им эту самую хрошиа?

Отростки на голове существа внезапно обвисли. Гринберг вскинул бровь и сухо заметил:

– Нет, я вижу, что вы так не думали. Могу я спросить, почему в таком случае вы приняли их поручение?

– Сэр, – Фтаемл отвечал медленно и без обычной своей уверенности, – никто не отказывается от поручений хрошии. Поверьте, никто так не поступает.

– Хм… ох уж эти хрошии. Вы простите меня, доктор, но даже после вашего рассказа я, видимо, не совсем понимаю, что они такое. Вот вы говорите об их умственной мощи. Вдруг оказывается, что один из лучших умов высокоразвитой расы, то есть вы, практически «ошеломлен» ими. Из ваших слов почти явно следует, что это не единственная их мощь. Ведь вы, представитель гордой, свободной расы, должны не раздумывая выполнять любое их желание. А теперь они здесь, их корабль один-одинешенек против целой планеты – столь мощной, что она установила гегемонию масштабов, невиданных прежде в этой части космоса. И вот в таких обстоятельствах вы заявляете, что будет «очень печально», если мы не выполним их бессмысленные требования.

– И это действительно так, – тихо сказал Фтаемл.

– Я не могу сомневаться в словах рарджиллианца, выступающего в своем профессиональном качестве. Но и поверить мне на этот раз трудно. Эти сверхсущества… так почему же мы никогда о них не слыхали?

– Космос велик, ваше превосходительство.

– Да, конечно. Несомненно, что есть тысячи великих рас, с которыми мы никогда не встречались, более того, никогда и не встретимся. Но должен ли я понимать так, что и у вашей расы этот контакт с хрошии – первый?

– Нет. Мы давно знаем о них… дольше, чем знаем вас.