Время для звезд

Если удастся незаметно переправить туда Ламмокса, появлялась хотя бы крохотная надежда, что их не поймают, пока не кончатся взятые из дому запасы. Ну а кончатся… можно перейти на подножный корм, как Ламмокс… питаться, например, олениной. В крайнем случае в одиночку вернуться в город и снова вступить в переговоры, только на этот раз – с более сильной позиции, и никому не говорить, где скрывается Ламмокс, пока они не прислушаются к голосу разума. Все эти варианты он еще толком не продумал, главное было – спрятать Ламми, а подумать можно и потом. Главное – увести его в такое место, где до него не сможет добраться этот старый негодяй Драйзер!

Можно было сразу податься на запад, к горам, через лесистые холмы, ведь Ламмокс мог двигаться по пересеченной местности не хуже любого танка. Правда, и след от него оставался не хуже, чем от того танка. Поэтому приходилось двигаться по шоссе.

Эту проблему Джонни обдумал заранее. Совсем неподалеку проходил трансконтинентальный хайвей, построенный в начале века. Дорога огибала Вествилл с юга и серпантином поднималась все выше и выше, к Великому водоразделу, чтобы потом спуститься по другую сторону хребта. Давным-давно появилось современное силовое экспресс-шоссе, которому не приходилось карабкаться в горы, для него построили туннели. Но старая дорога тоже никуда не исчезла. Заброшенная, местами заросшая – бетонные плиты перекосились от зимних морозов и летней жары, – она все же оставалась мощеной дорогой, на которой будут не так заметны следы от могучих ног Ламмокса.

Джонни вел Ламмокса задворками, далеко обходя дома. В трех милях к западу от дома Стюартов новое шоссе пряталось в первом из туннелей, отсюда же старое шоссе начинало свой подъем к перевалу. В сотне ярдов от их развилки Джонни остановил Ламмокса возле незастроенного участка, строго велел ему никуда не двигаться, а сам отправился на разведку. Можно было выйти на старую дорогу, пройдя немного по экспресс-шоссе, но Джонни не хотел рисковать – мало того что их могли заметить, это было бы просто опасно для Ламмокса.

Ему смутно припоминалось, что где-то должен быть другой путь, и вскоре он его отыскал. Вспомогательная дорога для подъезда ремонтных бригад огибала развилку и поднималась к старому шоссе. Дорога была немощеной, но и на гранитной щебенке, которая ее покрывала, вряд ли будут заметны следы. Джон Томас вернулся к Ламмоксу и обнаружил, что тот задумчиво жует жестяной плакат «Продается». Джонни отругал его и забрал остатки плаката, потом решил, что лучше избавиться от улик и вернул их обратно. Не дожидаясь, пока тот дожует жестянку, Джон Томас велел ему трогаться.

И, только оказавшись на старом шоссе, он дал себе немного расслабиться. Первые мили дороги находились в приличном состоянии, этот участок вел к домам, стоявшим в глубине каньона. Интенсивного движения тут быть не могло, потому что дорога вела в тупик. А в этот час не было и местного транспорта. Пару раз над головой пролетали вертолеты, – видно, кто-то возвращался из гостей или театра. Даже если пассажиры этих машин и заметили внизу огромного зверя, то не подали виду.

Дорога, петляя, поднималась по каньону и скоро вышла на плоскогорье. Тут ее пересекал барьер с надписью: «ДОРОГА ЗАКРЫТА. ОТСЮДА И ДАЛЕЕ ПРОЕЗД ЗАПРЕЩЕН». Джонни слез и осмотрел неожиданное препятствие. Состоял барьер из одного-единственного, правда толстого, бревна, укрепленного на высоте груди.

– Ламми, сможешь перешагнуть его, не задев?

– Конечно, Джонни.

– Тогда давай. Только не спеши. Ни в коем случае не сбей его, даже не касайся.

– Я сумею, Джонни. – И Ламмокс сумел. Он не стал перешагивать бревно, как лошадь переступает низкий барьер, он над ним «перетек», поочередно втягивая в себя одну пару ног за другой.

Джонни пролез под бревном и догнал друга:

– Я не знал, что ты так умеешь.

– И я не знал.

Дальше дорога была вся перекорежена. Джонни остановил Ламмокса, крепко привязал к его спине мешок с припасами, а потом подумал и привязался сам.

– Ну ладно, Ламми, теперь давай побыстрее. Только не иди галопом, я ведь и свалиться могу.

– Держись, Джонни! – Ламмокс перешел на быструю рысь. Бежал он гораздо плавнее лошади, все-таки восемь ног – это вам не четыре.

Джонни только сейчас осознал, насколько устал – и телом и душой. Теперь, когда они оказались вдали от домов и проезжих дорог, он почувствовал себя в безопасности, но вместе с этим ощущением пришла и усталость. Легкое покачивание и мерный топот огромных ног убаюкивали, как дождь по крыше. Он откинулся назад; «спинка» сиденья сразу приняла форму его тела. Через несколько минут Джонни уже спал.