Время для звезд

– Скажите мне, сэр, на каком основании логика говорит, что ваш «гадкий утенок» – это тот самый «лебедь»?

Мистер Кику сформулировал ответ очень тщательно и осторожно:

– Как раз в тот период времени, который зафиксирован в ваших данных, один из земных кораблей посетил некую планету. Ее доминирующей расой могли быть хрошии, мы не располагаем точной идентификацией, известно только время контакта. Некий живой организм был взят с этой планеты и привезен на Землю. Прошло более ста двадцати лет, но это существо еще живо; мистер Гринберг отправился, чтобы доставить его сюда. После этого ваши доверители смогут сами посмотреть – то это существо или нет.

– Наверное, так оно и есть, – тихо сказал доктор Фтаемл. – Я не верил сначала, но так оно, вероятно, и есть. – Следующие свои слова он произнес уже громко и очень веселым голосом: – Если бы вы знали, сэр, какая это для меня радость!

– Да?

– Огромная радость. Кроме того, теперь я могу говорить с вами вполне откровенно.

– Мы и раньше ничем не ограничивали вашу откровенность, доктор. Конечно, я не знаю, какие инструкции дали вам ваши доверители…

– Они ни в малейшей степени не связывали меня. Но… Вы понимаете, сэр, что в речи каждой расы определенным образом отражаются ее обычаи?

– Временами я сталкивался с ситуациями, наводящими на такую мысль, – сухо ответил мистер Кику.

– Конечно же. Так вот, если вы пришли к другу в больницу и знаете, что он умирает, знаете, что не можете ничем ему помочь, станете вы говорить с ним про то, что он обречен?

– Нет. Если только он сам не заговорит об этом.

– Вот именно! И когда я беседовал с вами и мистером Гринбергом, я поневоле был связан этим вашим обычаем.

– Доктор Фтаемл, – медленно произнес мистер Кику, – давайте будем откровенны. Неужели вы думаете, я поверю, что один-единственный чужой корабль может причинить серьезный ущерб этой планете с ее очень серьезными системами защиты?

– Я буду откровенен, сэр. Если хрошии в какой-то момент решат, что в результате действий этой планеты или даже какого-либо одного ее представителя эта хрошиа погибла или потеряна навсегда, они не станут причинять ущерб Земле, они ее уничтожат.

– Силами одного этого корабля?

– Без всякой посторонней помощи.

– Доктор, – покачал головой мистер Кику, – мне ясно, что вы сами в этом вполне уверены. А вот я – не уверен. Вам незнакомы высокий уровень и плотность систем защиты нашей планеты, главной планеты Федерации. Но если хрошии окажутся настолько глупы, они быстро познакомятся с нашими зубами.

На лице Фтаемла отразилось явное сострадание.

– Я знаю множество языков различных цивилизаций, однако ни в одном из них не могу найти слов, чтобы убедить вас. Но поверьте мне, все, что вы можете выставить против них, будет столь же бесполезно, как швырять булыжники в один из ваших боевых кораблей.

– Увидим. Или, точнее, к счастью, не увидим. Я не люблю оружие, доктор, оно – последнее средство ошибочной дипломатии. Вы сказали им, что Федерация охотно примет их в Сообщество цивилизаций?

– Я столкнулся с серьезными трудностями, когда попытался объяснить им характер вашего предложения.

– Неужели они настолько воинственны?

– Они вообще не воинственны. Как бы это объяснить? Вот вы воинственны, когда ударяете… расшибаете… давите… вот-вот – давите мух? Хрошии практически бессмертны по вашим или даже по моим меркам. Они настолько неуязвимы для всех обычных опасностей, что имеют склонность смотреть… как там ваша идиома?.. олимпийские… они смотрят на нас сверху вниз со своих олимпийских высот. Они не могут понять, для чего им поддерживать какие-либо отношения с низшими расами. По этой причине ваше предложение не было принято всерьез, хотя, поверьте мне, я его подробно изложил.

– Создается впечатление, что они какие-то недоумки, – кисло сказал Кику.

– Ни в коем случае, сэр. Они очень точно оценивают и вашу и мою расу. Они знают, что любая цивилизация, освоившая межзвездные путешествия, обладает хотя бы небольшими техническими способностями. Они знают, что вы, будучи одной из таких цивилизаций, считаете себя очень сильными. Поэтому они прямо сейчас обдумывают демонстрацию силы, чтобы убедить вас немедленно вернуть им эту хрошиа; с их точки зрения, это будет что-то вроде легкого удара кнута для непонятливого быка, указание, которое он поймет при всей своей тупости.

– Да-а… А вы знаете, в чем должна состоять эта демонстрация?

– Знаю. Я как раз и лечу сейчас к ним, чтобы уговорить их повременить. Они намерены слегка тронуть поверхность вашего спутника, оставить на нем раскаленную полосу длиною с тысячу миль, чтобы вы окончательно поверили, что они… как это… «дурака не валяют».

– Не очень-то впечатляет. Мы можем отдать приказ своему флоту и сделать то же самое. Хотя, конечно, не станем.

– А можете вы сделать это силами одного корабля, за несколько секунд, без малейшего напряжения сил, с расстояния в четверть миллиона миль?

– А вы думаете, они могут?