Время и случай

Я этими изысканиями некоторое время занимался и до этого, теперь же принялся за дело с удвоенной энергией. Логика, которой я при этом руководствовался, состояла в том, что коль скоро три державы продолжают сохранять оккупационный режим в Западном Берлине, значит, они должны признавать и выполнять и все постановления, решения и договоренности с нами, касающиеся целей и условий оккупации применительно к трем западным секторам города. Сказать, что они отказываются это делать, три державы не могли, не подрывая правовую основу своего пребывания в Западном Берлине. Они могли, конечно, заявлять, что все те же самые обязанности должен выполнять и Советский Союз в Восточном Берлине, но в отличие от них СССР передал все свои права и обязанности немецким властям, ни чем при этом особо не рискуя, так как оказывать какое-либо давление на нас через Восточный Берлин в силу географическо-стратегических причин три державы не могли. Так что три державы могли протестовать и жаловаться, но повторить наш пример в своем Западном Берлине США, Англия и Франция не могли хотя бы потому, что, отдав всю полноту власти немцам, они перестали бы быть оккупационными державами, а в отношении неоккупационных держав СССР по четырехсторонним соглашениям и решениям 1944–1948 годов никаких обязательств не нес.

Проще говоря, если бы союзники вдруг решили объявить Западный Берлин одной из земель ФРГ и сложить с себя оккупационные полномочия, либо сказать, что не будут более исполнять законов и распоряжений бывшего четырехстороннего Контрольного совета, ничто не обязывало бы больше Советский Союз, например, обеспечивать их военный транзит в Западный Берлин. В этом случае союзникам пришлось бы иметь дело с ГДР, которую они не хотели признавать, либо обращаться с жалобами к ФРГ, которая в этом случае разве что могла беспомощно развести руками.

Изучение же четырехсторонних документов послевоенного периода, хранившихся в пресловутом «железном шкафу», показывало, что имеется почти неограниченное количество возможностей с полным юридическим основанием теснить три державы, все более ограничивать расширение позиций ФРГ в Западном Берлине, вводить одну за одной меры, которые, с одной стороны, заставляли бы Запад двигаться в направлении международно-правового признания ГДР, а с другой — к выработке международного соглашения, которое позволило бы на длительный период нормализовать обстановку вокруг Западного Берлина, не отдав его ФРГ.

Так, например, по четырехсторонним решениям полицейский контроль на коммуникациях в Западном Берлине был прерогативой Советского Союза, а передвижение населения между оккупационными зонами требовало согласия властей этих земель. Следовательно, на коммуникациях мог быть введен визовый режим для западных немцев и западноберлинцев, причем у трех держав не было бы формальных оснований оспаривать эту меру. Они могли, конечно, сказать, что на это не имеет права ГДР, но вопрос решался в этом случае простой предупредительной мерой: перед введением визового режима достаточно было обменяться соответствующими нотами между СССР и ГДР, и получалось, что восточные немцы действуют как бы с нашего согласия или по нашему поручению.

Добившись установления визового порядка для использования коммуникаций, больше не надо было произвольно включать «красный светофор», ссылаясь на какие-либо маневры наших войск или войск ГДР. Достаточно было просто отказывать в выдаче транзитной визы депутату бундестага, который ехал на какое-либо заранее объявленное заседание комитета или фракции в Западном Берлине. По международным правилам отказ в визе не обязательно должен мотивироваться.

В оккупированном Западном Берлине должны были по-прежнему действовать законы о запрещении военного производства, военного строительства, военно-прикладных исследований. Списки ограничений в этих законах были чрезвычайно широки и, разумеется, в Западном Берлине давно не соблюдались. Потребовав выполнения этих законов, мы вместе с ГДР получали юридическую основу для контроля за грузопотоками между Западным Берлином и ФРГ, а также для преследования нарушителей законов. И в этом случае трем державам и ФРГ деваться было некуда, так как возить все воздухом было бы просто невозможно, исходя из объемов экономических связей между Западным Берлином и Западной Германией.

Более того, в соответствии с союзническими решениями для немецких перевозок между зонами должны были использоваться прежде всего водные коммуникации, лишь самое необходимое могло следовать по шоссе и железным дорогам. При желании можно было использовать и этот момент, сославшись на то, что железные дороги и шоссе ГДР загружены ее собственными транспортными средствами, и западным немцам впредь лучше плавать на баржах по каналам.