Время и случай

Однако все это имело смысл. Сказывался немалый политический опыт Э. А. Шеварднадзе, его знание людей, искусство строить личные отношения, просчитывать ситуацию и без нужды не обострять ее. Ситуация же для советской внешней политики была ох как не проста. В ГДР дела шли все хуже. После того как в результате выборов 18 марта 1990 года правительство ГДР и ее парламент, по сути дела, оказались в руках ФРГ и ее партий, после введения в ГДР в обращение марки ФРГ, после начала создания наряду с валютной так называемой «социальной» унии нам начали исподволь объяснять, что воссоединение произойдет, на худой конец, и без согласия СССР, что договор о воссоединении может быть подписан немцами с тремя западными державами, а мы потом, как в ситуации после заключения Сан-Францисского договора с Японией в 1951 году, будем иметь удовольствие провести отдельные переговоры с Германией, а заодно и обсудить с ней проблемы наших, на сей раз «западных», территорий, например Калининградской области.

В оборот пошла шутливая, но многозначительная формула «2+4= 1+5». Одновременно нам говорили, что любой слишком уж детальный и содержательный договор с немцами будет воспринят ими как обидное ограничение собственного суверенитета, поэтому нам не стоит перегибать палку. Один из моих западных коллег убеждал меня, что все содержание будущего договора лучше всего свести к констатации воссоединения Германии, фиксации ее границ и отмене четырехсторонних прав и ответственности и на этом закончить дело. К чести немцев должен сказать, что их представители вели себя умнее, понимая, сколь сложен вопрос для нас со всех точек зрения и сколь важно сделать так, чтобы в исторический момент восстановления единства Германии не заложить вновь семена исторической вражды и конфликта между нашими народами.

В те дни было исключительно важно все время держать палец на пульсе событий. Следить за переменами в настроениях и замыслах наших партнеров по переговорам, влиять на них, перестраивать собственную позицию. Удивляются, зачем в то время министр «носился» к Геншеру в Женеву, Виндхук, Брест, Мюнстер, зачем столько раз встречался с Дюма, Хэрдом, плавал на лодке с Бейкером, принимал де Микелиса, генерального секретаря НАТО Вернера, руководителя Комиссии ЕС Делора, уделял время тогдашнему руководству ГДР. Вот именно за этим. Во всяком случае мне так казалось в те месяцы. Надо было добиваться оптимального результата в условиях самого жесткого цейтнота и в игре, при которой у нас с каждым днем оставалось все меньше козырей. Вернее, был один неразменный козырь: использование наших военных возможностей в ГДР. Но это могло кончиться катастрофой, и с самого начала нашим руководством, насколько я могу судить, исключалось.

Тем не менее наша дипломатия отнюдь не могла позволить себе дрейфовать по волнам событий. После долгих и трудных внутренних обсуждений мы, то есть МИД, Минобороны, КГБ и Международный отдел ЦК КПСС, наконец согласовали и утвердили в Политбюро ЦК КПСС проект основных принципов будущего германского урегулирования, с которым и вышли на переговоры «2+4». Советская позиция обрела стройность и систематичность и окончательно вышла из стадии провозглашения общих постулатов. Это позволяло приступить в группе экспертов, где Советский Союз представлял наш опытнейший германист и мой бывший начальник А. П. Бондаренко," к реальной отработке текста будущего соглашения, то есть к переговорам в собственном смысле этого слова.

Наш документ был внесен Э. А. Шеварднадзе на встрече министров иностранных дел «шестерки» в Берлине 22 июня, в день 50-й годовщины нападения гитлеровской Германии на Советский Союз. Его стоит привести целиком и для истории, и для понимания основного содержания нашей первоначальной официальной позиции.

Основные принципы окончательного международно-правового урегулирования с Германией

С (дата) по (дата) в (место) состоялись переговоры министров иностранных дел Германской Демократической Республики и Федеративной Республики Германии с министрами иностранных дел Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, Французской Республики, Соединенных Штатов Америки и Союза Советских Социалистических Республик, которые действовали на основании своих прав и ответственности в отношении Германии в целом и Берлина, закрепленных в соглашениях и решениях четырех держав военного и послевоенного периода, Уставе Организации Объединенных Наций и ее документах, а также получивших свое отражение в договорах Союза Советских Социалистических Республик с Германской Демократической Республикой и Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, Французской Республики и Соединенных Штатов Америки с Федеративной Республикой Германии.