Время и случай

Несовместимых хотя бы потому, что в Москве были готовы говорить о демократизации Варшавского договора, о его глубокой реформе, но только не о его роспуске и ликвидации. «На носу» было воссоединение Германии и, следовательно, потеря социалистической ГДР, только что были подписаны соглашения об уходе наших войск из Чехословакии и Венгрии, вызвавшие острую критику народных депутатов, военных, печати разных оттенков. Ликвидировать теперь еще и Варшавский договор или по крайней мере его военную организацию? Пожалуй, это было слишком много для одного раза. Перегруженный корабль мог и опрокинуться. Я очень рассчитывал на то, что по крайней мере это-то должны понимать наши партнеры по Варшавскому договору, включая сюда даже венгров, успевших наделать публичных заявлений о необходимости его роспуска. Во всяком случае в июне 1990 года в интересах разумного развития событий нужно было конструктивное заседание ПКК с принятием документов, устраивающих все стороны и сохраняющих на данном этапе Варшавский договор.

С этим пониманием мы начали 6 июня обсуждение проекта Декларации государств — участников Варшавского договора, сообщения для печати и закрытого протокола совещания ПКК. Тут мне пришлось вплотную познакомиться с моими будущими партнерами по делам, касающимся восточноевропейских стран, — болгарином А. Настевым, венгром И. Сокаи, немцем X. Домке, поляков Б. Кульским, румыном Р. Нягу, чехом А. Матейкой. Некоторых из них, например А. Настева и Б. Кульского, я хорошо знал по прежней работе в Берлине или Бонне. Другие были для меня людьми новыми.

От этого заседания у меня осталась память как о, пожалуй, самом неприятном раунде переговоров, который когда-либо выпадал на мою долю. Во всем поведении участников была какая-то неискренность и недосказанность. Вещи боялись называть своими именами, шла игра на двусмысленных формулировках, словно участвуешь в обеде, на котором гости не прочь, если зазеваешься, положить в карман серебряную ложку. Заседали мы до четырех или пяти часов утра, согласовав в конце концов все документы и расставшись с чувством большого облегчения, что дальше разговаривать друг с другом по этой неприятной теме пока не Нужно.

Декларация государств Варшавского договора получилась достаточно краткой и по меркам того момента вполне приличной по содержанию. Она говорила о намерении приступить к пересмотру характера, функций и деятельности Варшавского договора, а также о преобразовании его в договор суверенных, равноправных государств, построенных на демократических началах. Договор, таким образом, сохранялся, но для его реформы учреждалась временная комиссия правительственных уполномоченных, которая должна была представить свои предложения Политическому консультативному комитету до конца октября с тем, чтобы они были рассмотрены ПКК до конца ноября 1991 года. Страны Варшавского договора заявили о готовности конструктивного сотрудничества с НАТО, его членами, а также нейтральными и присоединившимися государствами Европы на двусторонней и многосторонней основе. Варшавский договор, таким образом, по-прежнему оставался живой и готовой к действию международной структурой. Акцент в его деятельности, правда, смещался к решению задач разоружения и создания общеевропейской системы безопасности. Но это вполне отвечало новым условиям в Европе и мире.

В закрытом протоколе совещания была зафиксирована договоренность подготовить к следующему совещанию ПКК предложения по пересмотру всех аспектов деятельности Варшавского договора, включая постепенное свертывание органов военного сотрудничества, по мере — это было в конце концов добавлено по нашему настоянию — развития хельсинкского процесса и формирования общеевропейских структур безопасности и сотрудничества. Предполагалось, что при подготовке реформы Варшавского договора будут рассмотрены такие вопросы, как статус Объединенных вооруженных сил, в том числе штаба ОВС, включая вопрос о его преобразовании в орган иного характера, способы выполнения союзнических обязательств, изменения и усовершенствования политического и военного механизма Варшавского договора, включая преобразование Специальной комиссий по разоружению, усиление ее функций.

Э. А. Шеварднадзе не скрывал своего облегчения по поводу достигнутых результатов. Он опасался, что дело могло обернуться хуже. Теперь же был получен результат, не только пригладивший наши отношения с соседними странами, но и позволяющий ставить вопрос о необходимости встречных шагов со стороны НАТО. Удовлетворен был и Президент СССР, заметивший, правда, после окончания переговоров, что обольщаться не стоит. Фактически наши союзники давно ушли от нас.