Время и случай

Пожалуй, я, как и большинство коллег, был готов подписаться подо всем, что говорил наш новый лидер. Перспектива была начертана захватывающая и воодушевляющая. Дело было за исполнением. Но все мы, конечно, понимали, что здесь-то и будут возникать главные трудности.

Внешняя политика всегда слагается под действием многих разнонаправленных векторов. В отличие от внутренней политики осуществление той или иной программы в гораздо меньшей степени зависит от воли и намерений ее авторов. Черт же, как говорят немцы, сидит тут буквально в каждой детали.

Выступал на этом активе в дискуссии и я. Многие слушатели, насколько я знаю, мое выступление одобрили. Однако одновременно я сильно настроил против себя руководителей наших экономических ведомств, участвовавших в совещании.

Разумеется, я сразу же отметил значение европейского направления в нашей политике. Американский крен нашей дипломатии, на который указал М. С. Горбачев, ощущался на протяжении многих лет. Конечно. США были нашим основным противником-контрагентом. Но их позиции и возможности сильно зависели от того, что делалось в Западной Европе, от того, куда она пошла бы. В свою очередь, Западной Европой для меня была прежде всего ФРГ. Потому что ФРГ лишь новое название Германской империи, хотя и проигравшей последнюю войну, обкромсанной, но живой, динамичной и все более мощной, причем не только экономически. Именно в Бонне в своеобразном фокусе концентрировались вопросы безопасности наших западных границ, экономического сотрудничества с Западом, идеологической борьбы. Мы могли здесь опереться на многовековые традиции сотрудничества и взаимопроникновения. Наша совместная история была писана отнюдь не только черной краской. В ней было предостаточно светлых страниц, которые надо было продолжить.

Я знал, что немцы хотели этого. Нужно было это и нам. В Политбюро это понимали, но хотели идти к новым горизонтам через экономику, науку и технику. Поэтому я и стал говорить об этой тематике, тем более что состояние дел в этих областях с ФРГ было весьма типично для наших связей и с другими западноевропейскими странами.

С 1972 года ФРГ занимала первое место среди наших торговых партнеров в капиталистическом мире. Здесь мы закупали 1/3 всех импортируемых машин и оборудования, то есть больше, чем в Японии, Франции и Италии, вместе взятых, сюда шло 35 процентов нашего природного газа, почти 20 процентов нефти и нефтепродуктов, наш лес, золото, драгоценные камни или выручка от их продажи. ФРГ была и одним из основных источников получения доступа к технологической и научной информации на Западе.

Коль скоро мы ставили задачу перестройки системы хозяйствования в СССР, было ясно, что потребуется и глубокая перестройка наших экономических связей с западными странами. Тут было над чем задуматься. За месяц моей работы в ФРГ с помощью наших специалистов мы предприняли попытку проанализировать, как строилась советская торговля с крупными концернами ФРГ на протяжении последних 25 лет. Всего изучить в подробностях мы, конечно, не успели, но, в общем, картина получилась достаточно невеселая.

Во что мы вкладывали выручку за вывозимые нами, зачастую невосполнимые природные богатства, такие, как металлы, нефть, газ, золото? Что за крупномасштабные проекты осуществляли? В основном это были проекты, связанные с дальнейшим увеличением экспорта этих самых наших невосполнимых богатств. Трубы для перекачки газа, оборудование для добычи и первичной переработки минерального сырья, выплавки металла, производства первичных химпродуктов. Получали мы еще оборудование для производства средств потребления.

Наверное, такая политика очень устраивала ведущих западных партнеров. Новой технологии она для нас не рождала, выхода на мировой рынок с новой продукцией не давала. Сколько миллиардов в подобные проекты мы ни вкладывали, а доля машин и оборудования в нашем экспорте в ФРГ никак не превышала жалкого 1 процента. Да и что это был за экспорт! Практически ни одна, даже самая лучшая советская машина не могла быть продана без существенных доделок. Это касалось и знаменитых тогда станков с Ивановского завода, и новой модели «Жигулей». А закачались цены на нефть, так неминуемо закачался и весь наш торговый оборот с ФРГ и с Западом вообще.

Я сказал в своем выступлении в тот день, что, судя по всему, на протяжении многих лет нами осуществлялась неверная экономическая стратегия. Известно, что ножницы мировых цен на высокотехнологичную продукцию и сырьевые товары, а также товары повседневного спроса — это политика, позволяющая одним странам жить в значительной мере за счет других. На этом разорялись десятки развивающихся стран. Этими ножницами стригли и нас, причем тем больше, чем больше сырья, природных богатств мы вывозили и чем больше завозили оборудования, чтобы форсировать их добычу и экспорт на Запад.