Время изоляции, 1951–2000 гг.

Пока про предыдущую биографию Рыбакова, о том, кем он подошёл к своей советской и позднесоветской славе. Во-первых, Рыбаков был к тому моменту наиболее широко известен как писатель детский и подростковый. Самые знаменитые его тексты – это детская трилогия «Кортик» – «Бронзовая птица» – «Последнее лето детства» (все три экранизированы триумфально), и вторая трилогия – о Кроше, которая уже в конце 80-х превратилась в тетралогию, потому что был доснят четвёртый фильм, в котором Крош – уже следователь прокуратуры и расследует гибель девушки на шоссе. Но основная часть – это, конечно, три повести: «Приключения Кроша», «Каникулы Кроша» и «Неизвестный солдат». Всегда считалось, что Рыбаков – это хороший крепкий советский беллетрист, не хватающий звёзд с неба. Он, будучи исключён из института транспорта и осуждён к ссылке, как и его герой Саша Панкратов в 1933 году, отслужил и прошёл всю войну с 1941-го до 1946-го, когда был демобилизован. В точности, кстати, повторил путь моего деда: они были ровесниками, и дед тоже был помпотех полка, заведовал автомобильной службой, тоже в 1946 году демобилизовался. И всего год у них разница, и внешне они были очень похожи. Поэтому мне судьба его кажется как-то особо семейно близкой. Он написал производственный роман «Водители», успел получить Сталинскую премию за него, то есть Сталин его осудил – Сталин и наградил. Затем написал абсолютно советский соцреалистический роман «Екатерина Воронина», потом «Лето в Сосниках» – роман о первых пятилетках. Строго говоря, он производил впечатление чуть лучшее, чем большинство советских авторов, потому что умел писать интересно

. Вот этого не отнять.

Рыбаков никогда не обижался на определение «беллетрист». Он действительно беллетрист, потому что: увлекательный сюжет, часто детективный, лёгкий репризный диалог, всегда небольшой объём – его романы короткие и динамичные, замечательно точные, несмотря на короткие портреты и характеристики героев

. Всё это очень помогает читателю – в нём нет советской убийственной тяжеловесности. Но в 1975 году, уже ему было за 60, он решительно вымахнул из этого своего советского облика и написал роман, который только в 1978-м был с чудовищными трудами напечатан. Тогдашний главный редактор журнала «Октябрь» Анатолий Ананьев пробил его в печать, пользуясь всеми дозволенными и недозволенными приёмами. Эта эпопея продолжалась год. И когда книга всё-таки появилась, журнал нигде нельзя было достать. Я говорю о романе «Тяжёлый песок», который, наверное, был всё-таки высшим художественным свершением Рыбакова. Художественным, подчёркиваю я. Потому что обычно, когда человек пишет от первого лица, он действительно очень часто забывает, от чьего лица он пишет, и тогда речевой портрет, речевая характеристика героя начинает смещаться, растворяться, смешиваться с авторской. А вот так, чтобы на протяжении всего текста без навязчивости, без назойливости удерживать речевой портрет рассказчика, этого сапожника Якова Ивановского, который с крепкой радостью профессионала рассказывает о том, как правильно пошить человеку правильные сапоги, как это важно для войны, для работы – удержать в поле авторского воспроизведения эту фигуру очень трудно. Мы ни разу на протяжении всех 300 страниц этого романа не слышим голоса Рыбакова, мы всё время слышим голос Якова Ивановского. Хотя многие обстоятельства жизни (например, известно, что красавица Дина – это портрет рыбаковской матери, тоже Дины) были позаимствованы из собственной биографии Рыбакова, Ивановского он придумал, и этот человек – абсолютно живой, естественный и каждому читателю интимно близкий. Точно так же все, о ком рассказывает Ивановский, становились для читателя кровно близкими, потому что с помощью деталей, с помощью тонкостей, которые знал один Рыбаков, он описывает жизнь еврейского местечка, еврейской семьи с такой любовью, с такой нежной насмешкой, с такой удивительной проникновенностью, что эту книгу следует считать одним из лучших, наряду с трифоновскими и аксёновскими, русских романов второй половины XX века.