Время легенд

Мишаня долго после этого смеялся, оглядывая свои натруженный крепкие пальцы, короткие и толстые от постоянных пчелиных укусов. После чего наконец-то успокоился, а потом тяжело вздохнул: – И таких половина Никольского, Юра… С кем возрождаться? Я, конечно, не образец, но хоть что-то умею. А эти… только жрать водяру и ни хрена не делать. Украсть да пропить.

Разгорячившись до красна, и исчерпав тему, Мишаня сполз с топчана, чтобы разобрать под собой сбившееся в комок тряпьё. – Матрасы бы выколотил, трутень.

– А оно мне надо? – проскрипел Юрка, продолжая чувствовать прилив удовольствия от Мишкиных приключений. По натуре Костыль говоруном не был, но любил послушать. Он никогда не перебивал, а если и встревал в разговор, то исключительно в нужный момент, когда у собеседника кончались слова, или если сам он чего-то не понимал. – Какие новости в Никольском? – спросил Юрка, понимая, что предыдущий рассказ кончился. – Чо нового?

Мишаня наконец-то расправил свой матрас, а потом долго ворочался, ища удобное положение для тела. Он долго не отвечал, но по его тяжёлому дыханью Юрка знал, что новость у Мишки есть, и потому, сам тоже продолжал молчать и смотреть в потолок.

По затянувшейся паузе было понятно, что новость у Мишани серьёзная, и так просто её не начать.

– Противно мне Юрка, – неожиданно нарушил тишину Мишаня.

– Чего так?

Мишаня опять замолк, но потом продолжил, и уже не останавливался.

– Представляешь. Да недели как с полторы. Джонка китайская подплыла к Никольску. Ну те, что ускоглазых катают вдоль нашего берега. Орут всё время, руками машут. Ваньке даже как-то юань бросили, когда он купался. А близко же проплывают, не боятся. Ну да не в этом дело. Я с Никонычем сидел на лавочке. Он же на первой улице живёт. У него прямо на берегу лавочка. С верху-то хорошо видать, красиво. И чего-то орут с ихнего баркасика. Тент, от солнца. И народу, человек десять, ну до хрена. Обычно-то поменьше. А Никоныч же видит хреново, а слышит нормально. Чшо, говорит, Мишшка. Не слышишь что ли, по-русски же кричат. Мы спустились, а на берегу ни души. Ну как и всегда. И бойцы бегут с заставы, потому что подплыли почти к самому берегу, метров десять.

– И не боятся же, – вставил Юрка, когда Мишаня переводил дух, потому, что говорил с напором, о очень взволнованно.

– Слушай дальше. Видать-то хорошо. Гляжу, старик стоит. Народу полно, не считая хозяина джонки. Эту-то рожу я хорошо знаю. Вечно скалиться, когда мимо проплывает. Так и хочется врезать про меж глаз.

– А как промажешь? Что тогда? Международный конфликт?

– В такую тарелку захочешь, не промажешь.

Немного посмеялись, после чего Мишаня продолжил.