Время муссонов. Часть 2

– Что такое, – спросил мужчина, сидящий справа у монитора.

– Его левая рука. Она лежит ладонью на кармане. Что в нем? – женщина за клавиатурой навела на объект перекрестье мышки.

– Не знаю… А вообще-то… Его встретили радушно, зная, кто он.

– Он думает о том, что лежит в кармане. Это непроизвольный жест. Или боится потерять то, что в нем находится. Мобильный?

– Других идей нет? – хмыкнул Ванин.

Оператор ПК повернула голову и посмотрела на соседа, словно силилась понять, шутит тот или говорит серьёзно.

– Непроизвольный жест, говорящий, что Алферов больше думает о том, что находится у него в кармане, а не о дочери, которую он сейчас предаст, что позволяет сделать вывод о его возможной неискренности, это как минимум. Он словно проверяет, на месте ли то, что у него в кармане. Так что это может быть?

– Не знаю.

– Деньги?

– Чушь. Может блокатор «полиграфа»? – прерывает размышления оператора ПК мужчина, стоявший за её спиной.

– С этим материалом мы не добьёмся результата, – разочарованный вздох.

– И что делать? – Волкова поворачивается на кресле лицом к Ванину, стоящему посередине комнаты с задумчивым лицом.

Что-то тонкое проносилось между извилин его мозга, но ухватить это он пока не в состоянии, словно мысль эта настолько тонка, безумна по сути и неуловима для посторонних, что Алексея Ванина от этих размышлений передёрнуло так, словно он коснулся оголённых проводов.

– А что он делает сейчас?

– Что-то передал, вынув из другого кармана. И это… флешка. В кармане у него была флешка.

– Флешка? Из кармана, на которой лежала рука?

– Нет, из другого, – Волкова внимательно смотрела на монитор, пытаясь что-то рассмотреть, – ты заметил? – спросила она, погруженная в картинку на экране, отраженную в её глазах.

– Что?

– Родинка. У него родимое пятно на шее. Видишь, ближе к правой челюсти. Как ниспадающая капля.

– У него, и ты об этом знаешь, родинки быть не может. Следовательно этот человек на мониторе – не он.

– Сейчас, – она быстро пробежалась по клавиатуре, выбивая барабанную дробь, напоминающую по звуку автоматную очередь. Тишина упала, неизвестно откуда, заморозив дыхание обоих. – Но этого не может быть.

Секунды как метроном стучат, отбивая мгновения.

– Что не может быть?

Дождь за окном вновь забарабанил как Эрик Кэрр – барабанщик группы Кисс.

– Потому что у тебя плохая память, – мужчина, словно что-то вспомнил, и мысли эти шли вразрез всему тому, что сейчас происходило на мониторе, затем он быстро набрал номер мобильного телефона и написал эс-эм-эс, – это не он. НЕ ОН!

В этот момент в дверь постучали, и практически мгновенно в комнате оказался один из братьев Кависаки – Шишихара. Старик был возбуждён, хотя и пытался держать себя в руках. Как всегда, он был одет в национальный костюм серого цвета. В том самом, в котором встретил их утром.

– Вы должны уйти, – он склонил голову, словно был лично виноват в том, что избавляется от постояльцев.

– Что-то случилось? – произнесла Волкова.

– Только что к нам приходили двое. В чёрных костюмах. Ищут, кто недавно снял жилище. Они были с оружием.

– Как они выглядели?

– Как очень опасные люди. Я заметил, что их машина остановилась у вашей. И они что-то обсуждали, рассматривая её. Потом постучались в ворота. С ними говорил мой брат. Он сказал, что у них никого нет. Они спросили, чья машина. Он ответил, что незнакомых людей, которые поднялись выше в отель «Сацу». Он расположен в трехстах метрах выше нашего. Они пошли туда. Скоро должны вернуться.

– Надо уходить, – решительно произнёс Ванин. – Собирайся.

Волкова стала молча собирать оборудование, заметив перед тем, что ей понадобится около десяти минут, на что Ванин сказал, что успеем. Затем кивком поблагодарил одного из братьев, протянувшего ему пистолет. Вынул обойму и проверил ход работы затвора. Вставил обойму и перезарядил оружие, поставив его на предохранитель.

А спустя пятнадцать минут, в кромешной темноте, они уже выходили из ворот отеля братьев Кависаки под пристальным взором человека, скрывавшимся в темноте умирающей ночи, который заметил, как мужчина что-то быстро набрал на своём смартфоне, затем спрятал его в карман.

Майор Александр Ли

Время. Оно неподвластно и неконтролируемо. Порой несётся как угорелое создание, или ползёт, словно улитка в дождливый день. Его нельзя понять или изменить, его невозможно остановить, лишь измерить. В четыре часа двадцать семь минут утра для меня время остановило свой привычный бег на долгие три секунды, позволившие метнуть специальный нож в глотку Сэмэя, державшего меня на мушке. Одновременно ударив двумя ногами по столу, поразившему грудную клетку Екатерины Голицыной с такой силой, что она ещё долго будет помнить этот миг, я схватил со стола мобильный Лёшки Ванина и сделал два быстрых прыжка к окну, краем уха расслышав металлический звук взводимого курка.