Время — назад

— Ну, привет, Стас. Живо садись в Хаммер и дуй на Ленинградское шоссе. Найдёшь нас в районе Химок. Нас тут мусора немного подбросили. Дальше пешком идём.

И вот мы с пацанами идём по трассе в сторону Москвы. Растянулись почти на всю полосу. У Латыша в кармане оказалась фляжка с французским коньяком. Пьём по очереди, смеёмся и болтаем о том о сём. Встречные машины почтительно объезжают нас стороной. Золотой, правда, всю дорогу ноет, что в Шереметьево остались наши чемоданы с вещами. Я вежливо прошу его заткнуться.

— Забудь ты, Колян, про своё барахло. Возвращаться — плохая примета. Да и нет там ничего ценного. Пара трусов и зубная щётка.

После этого я хлебнул коньяка из фляжки, закурил и задумчиво посмотрел вдаль.

— Слышь, пацаны, я тут одно дело придумал… А может мне самому в президенты податься? Наш новый «царь» рано или поздно сдуется. Не выдержат его нервы такого бардака. А я человек ко всему привыкший. Живу по понятиям. Слов на ветер не бросаю. Народ меня знает и уважает. Бабы по всей Руси-матушке за меня поголовно проголосуют. Они ведь любят плохих парней. У бандитов есть особый шарм и стиль, от которого у них реально крышу сносит. Всем уже реально надоели эти пустышки-депутаты и губернаторы. Говорят много и ни хрена не делают. Вокруг реальный беспредел, а у нас бандитов хоть какие-то законы есть.

— Дело говоришь, Авося, — Латыш сделал глотом коньяка и передал фляжку Бире, — Ты, когда наверх выбьешься, главное, нас не забывай. Подыщи всем работёнку непыльную. Золотого сделай министром финансов. Считать бабки — любимое его занятие. Для меня, по старой дружбе, тоже какое-нибудь министерство придумай. Например, полицию нравов. Я с детства мечтал там работать. Буду лично бороться с азартными играми, наркотой и проституцией.

Вот мы идём и смеёмся, и один только Тихий плетётся в стороне и как-то подозрительно на нас смотрит. На лице печать глубоких раздумий. Я даже волноваться начал. Ему вообще вредно много думать. Не предназначена для мыслей его буйная головушка. Наконец, он не выдержал и заговорил о том, что терзало его всё время. Задал вопрос, который чуть не довёл нас всех до сердечного приступа:

— Мужики, а это правда, что мы теперь шпионы американские? Я слышал ваши разговоры с фэбсами. Как это получилось? Я даже не помню, когда нас завербовали в Монте-Карло. Видно совсем бухой был.

Мы так все и упали со смеха. Издали наша компания была похожа на сборище сумасшедших. Водители проезжающих машин как-то странно косились на нас и с опаской объезжали по встречной полосе. Громче всех ржал Латыш. Под конец он даже зашёлся каким-то диким чахоточным кашлем.

— Всё правильно, Тихий. Продались мы с потрохами. В Москву прилетели, чтоб очередной переворот устроить. Уже и министерские портфели делим. Ты сам, чем будешь заправлять: наукой или культурой?

Тихий очень серьёзно посмотрел на нас и задумчиво почесал затылок.

— Наука не пойдёт. Не силён я в этом. А вот культура мне всегда нравилась.

И вновь наша компания взорвалась диким хохотом. Смеялся даже Золотой. Я на секунду попытался представить Тихого в роли министра культуры. Вот он сидит в кабинете весь такой гламурный и утончённый. Толкает умные речи о поэзии, живописи и современных тенденциях в творческих кругах. Бред какой-то. Такое только под кайфом может привидится.

Глава 37

Через пару минут вдали показались два моих Хаммера с полицейскими мигалками на крышах. Первый пустой. Один лишь Стас Череня за рулём. Второй битком набит охраной. Мы всей компанией уселись в свободную машину. Латыш первым делом полез в мини-бар и достал оттуда литровую бутылку водки. И всё никак не может угомониться. Ржёт, как жеребец недорезанный. Он залпом выпил из горла грамм двести водки, после чего наклонился вперёд и похлопал по плечу шефа моей охраны.

— Прикинь, Стас, оказывается Тихий у нас теперь новый министр культуры. Это пи…дец какой-то… Пропала Россия… Теперь наше кино, театры и прочая лабуда точно окажутся в полной жопе.

Стас ещё как-то странно посмотрел на всех нас. Наверное, думает, что за придурки здесь собрались. Им, похоже, плевать, что в стране переворот, и всю власть захватили военные. Их самих только что фэбсы повязали, а они пьют и веселятся, словно ничего не произошло. Похоже, их ничем не удивишь и не испугаешь. Странный это всё-таки народ — русские бандиты.

При въезде в Москву наше веселье слегка поубавилось. Город оставлял после себя какое-то странное гнетущее чувство. После переворота здесь многое изменилось. На улицах почти нет народа, зато повсюду военные патрули. Кое-где даже танки и БТРы. Закрыты все магазинчики и кафешки. Опустели мини рынки. С тротуаров исчезли бабульки, продававшие семечки, шоколадки и сигареты.