Время не властно

— Кроме того, у него есть супруга, необыкновенная, замечательная женщина, — продолжал Джарлакс, тщательно подбирая слова и пристально изучая лицо Закнафейна. Он заметил, что друг слегка поморщился, и сказал: — Супруга, которая носит внука Закнафейна.

В этот момент Закнафейн все–таки поднял голову и немигающим взглядом уставился на наемника.

— Они были не рады тебя видеть? — спросил Джарлакс. Закнафейн пожал плечами:

— Мне кажется, они были более или менее довольны.

— Но ты оказался не слишком доволен… переменами, — догадался Джарлакс.

— Я ничего подобного не говорил.

— Твой сын женился на женщине из расы людей.

— Ты, как всегда, просто кладезь ценных сведений.

— В жилах твоего внука будет течь кровь людей.

Закнафейн со стуком поставил миску на камень и окинул наемника гневным взглядом.

— Так что? — спросил Джарлакс.

— И это все, что ты можешь сказать обо всем этом? Обо всем, что произошло? Или меня ждет горестный монолог Джарлакса, сожалеющего о моем несовершенстве и приверженности нелепым предрассудкам?

— Предрассудкам?

— Ты рассуждаешь об этих существах с таким восторгом, словно состоишь с ними в кровном родстве.

— Не я сопровождал кучку жалких голодных хафлингов к выходу из Подземья, рискуя при этом собственной жизнью, — напомнил Джарлакс другу. — Не я едва не прикончил Дзирта после того, как узнал, что тот убил эльфийского ребенка во время набега на поверхность.

Закнафейн покачал головой и пробормотал нечто неразборчивое. Затем поднял миску и снова принялся за еду.

— Ты обвиняешь меня в том, что я тебя осуждаю, — резко произнес Джарлакс. — Да, кто–то из нас двоих определенно осуждает другого.

— Просто заткнись, сделай милость, и не забывай, что я с большим удовольствием прокачусь на твоей лошади, нежели на этой дурацкой свинье.

— Жеребец не продается.

— Тогда заткнись.

Джарлакс ничего больше не сказал и принялся за собственный обед. Разумеется, он прекрасно понимал состояние Закнафейна. Одно дело — освободить из рабства каких–то жалких хафлингов, и совершенно другое — когда у тебя появляется внук–полукровка. Наемник поднял взгляд от миски и присмотрелся к своему старому другу. Он увидел в его глазах боль, и смятение, и гнев, и осознал, что ничего ценного не может сказать ему, ничем не может утешить. Чувства Закнафейна принадлежали только Закнафейну, и лишь он один мог разобраться в них.

Или не мог.

Вторая половина дня прошла спокойно. Друзья дождались того момента, когда солнце опустилось к западному горизонту; последние лучи освещали воды океана и слепили чувствительные глаза дроу.

— Как ты вообще можешь смотреть на него? — заметил Закнафейн, недовольно прищурившись; он до сих пор испытывал сильный дискомфорт в солнечную погоду.

— Сначала было очень тяжело, потому что солнце оскорбляло мои чувства дроу, — ответил Джарлакс. Он помолчал немного и, как и предполагал, поймал сердитый взгляд Закнафейна. Судя по всему, его приятель понял намек. — Но со временем я привык к нему. Я испытывал боль вовсе не так уж долго. Затем, к собственному удивлению, я его даже полюбил — до такой степени, что предпочитаю его тепло и свет холоду и тьме Подземья. Хотя, если подумать хорошенько, все же мне в равной степени нравятся оба, и таким образом я получаю возможность наслаждаться лучшим и в том, и в другом мире.

— Ты и вполовину не так умен, как я считал, — заметил Закнафейн.

— Или вдвое умнее, чем следовало бы, — с ухмылкой добавил Джарлакс. — Мне уже не раз говорили, что острый и проницательный ум погубит меня.

— По крайней мере, ты умрешь с улыбкой на устах, потому что никто не находит Джарлакса до такой степени забавным, как сам Джарлакс.

— Потому что среди его знакомых и друзей не найти равного ему по интеллекту, чтобы по–настоящему его понять.

Они не стали продолжать этот разговор, потому что заходящее солнце уже скрывалось за горизонтом, садясь в океан. Тени становились длиннее, и двое дроу выползли из лощины и с большими предосторожностями двинулись в сторону крепости, известной под названием Терновый Оплот.

Оба тщательно осматривали окружающую местность на каждом шагу, двигались очень медленно и искали следы… хоть чего–нибудь или кого–нибудь. Они сразу поняли, где находится главный вход в замок; судя по всему, к нему вела только одна дорога. Джарлакс решил: если Атрогейт и Амбра добрались до Тернового Оплота, их путешествие завершилось именно здесь.

Приблизившись к воротам, дроу наткнулись на сцену, которая их очень заинтересовала. Даже в сгущавшихся сумерках они могли различить на обломках камней темные пятна; некоторые пятна походили на липкую, пузырящуюся вязкую жижу.

«Кровь, — прожестикулировал Закнафейн, наклонившись, чтобы обнюхать одно из темных пятен. — Вроде бы свежая».

«Я знаю, что это за пятно», — также знаками ответил Джарлакс, глядя на лужу черной слизи.

Останки демона.

Ханцрины признались Закнафейну, что продавали свои драгоценные камни на Побережье Мечей и что Дом Маргастер стал одним из лучших клиентов Чарри Ханцрин. Все сходилось, и теперь, размышляя об исчезновении Атрогейта и Амбры, Джарлакс предполагал самое худшее.