Время просить прощения

– Конечно. А где твоя форма?

– Я переоделся в казарме, в гражданке легче пройти. По улицам патруль ходит.

– Конечно, фрицы прямо под городом, наши усилили наряды. Мы по Ладоге еле ездим, бомбят, обстреливают очень густо.

А, так вот в какие рейсы он ездит, тогда-то я так этого и не узнал. Батя, выходит, по Дороге жизни ездит, продукты в город возит, а отсюда – людей…

– Скажи, отец, – я пошамкал губами, – а тебе никогда не хотелось все бросить и куда-нибудь уехать?

– Что бросить и куда ехать?

– Да, не бери в голову, – бросил я.

Не знаю, зачем задал этот вопрос, ведь все равно бы не услышал другого ответа.

Честно говоря, я понятия не имел, где казарма, в которой я якобы переоделся, ведь в тот раз не узнал этого. Куда сейчас идти? Спас ситуацию батя.

– Ты куда пошел-то? – спросил он, когда мы вышли из дома.

– Так за формой…

– Вы же возле Кировского стояли?

Ага, так мне в другую сторону.

– Ну да, чего-то голова не соображает. Пап, когда хоронить будешь, скажи им от меня – прости…

– Конечно, сынка. Вон твои казармы, я сейчас к часовому подойду, спрошу чего-нибудь, а ты дуй в обход.

– Спасибо, отец, не поминай…

– Береги себя, Сева, ты один у меня остался, – прошептал отец и пошел к посту.

Больше мы с ним никогда не увидимся, жаль его…

Укрываясь за зданиями, идя вокруг, я оказался на территории завода: дырок много, у каждой солдата не поставишь. Куда шел, раз не знал, где казарма? Так батя показал, там солдаты суетятся, вряд ли промахнусь.

– Молодцов, Сева! – услышал я, когда почти пробрался к нужному зданию.

Твою мать, спалился!

– Чего?

– Ты чего в гражданке?

Ко мне подбежал парнишка моих лет, в форме и с винтовкой.

– Домой бегал, – честно сказал я. Зачем врать?

– Давай скорее переодевайся, нам выдвигаться скоро.

– Вы же должны были уже уйти? – удивился я.

– Представляешь, развернули. Даже построения не было, перенесли на утро. Никто не заметил, что тебя нет, но поспеши переодеться, старлей злой, как собака. Нам танки обещали, а не дают.

– Понял, бегу, – кивнул я.

– Подожди, я провожу, если увидят, скажу до ветра бегал.

А, так он на часах стоял, а я и не понял.

В общем, мое возвращение в казарму все же состоялось, причем незаметно. Найдя свободную койку, подумал, что это моя и есть…

– Молодцов, ты чего, это ж Никитина койка?

Провалился!

– Запутался… – промямлил я.

– Твоя на той стороне. Головой упал, что ли?

– Все нормально, – шепнул я и пошел искать.

Как оказалось, она одна тут и была пуста, только сторону казармы перепутал.

Время было к утру, укладываться я не стал, а, быстро скинув гражданку, переоделся в форму. Только хотел порыться в вещмешке, как влетел дневальный и заорал:

– Рота, подъем!

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.

Сборы были быстрыми, никакой зарядки или умывания, все одевались и строились между рядами нар, на которых спали. Дневальный стоял у входа, а по проходу ходил хмурого вида старший лейтенант. Шинель расстёгнута, шапки нет, в руках автомат.

– Так, бойцы. Нам предстоит выступить в направлении Невы, район Дубровки, будем переправляться на лодках на ту сторону Невы, там наши держат плацдарм. Немцы разбили лед, поэтому и идем на лодках. Я еще с вами поговорю, но помните: голову пригибайте, если упали за борт, не орать, не паниковать, стараться зацепиться за лодку. Если что, товарищи помогут. Да, бойцы, всегда смотрите за тем, кто рядом с вами, это спасет ваши же жизни. Всем все ясно? Выйти из казармы и строиться, через пятнадцать минут выдвигаемся. Сухпай получите чуть позже.

…Шествие растянулось на весь день, я даже обалдел. От ходьбы. Вроде и идти-то не так уж и далеко, а поди дойди. До окраины города мы шли пешком, в Дубровку нас подвезли машинами, а то бы еще сутки топали. Постоянные обстрелы, кто-то сказал, что вверху, в небе, разведчик висит, вот и долбят немцы, по всему что шевелится. Один раз обстреляли удачнее всего. Для немцев, разумеется. Снаряды упали в хвост колонны, погибло много народа. Как сказал командир, взвод точно потеряли. Плохо дело, кто ж там воевать будет, если еще по пути всех солдат растеряем?

А ведь, наверное, везде так, на всех фронтах. Памятен эшелон, в котором я в первый свой заход ехал на фронт новобранцем, там целый полк был, а сколько осталось? Я-то погиб, не знаю, может, там и вовсе никто не выжил. Вот и воевали деды малыми силами, наши полки и армии только на бумаге есть, а на деле… Нашей авиации почти нет, всю фрицы уничтожили в начале войны. Теперь если и появляются в небе самолеты со звездами, так их мало, и немцы их прогоняют сразу, налетая огромными ордами.

К месту переправы подошли к вечеру в темноте, лодок не было, конечно. Разместились в окопах, что до нас занимали другие части, и стали ждать. Чего? Да кто его знает, то ли лодок, то ли пока лед встанет. Если бы не обстрелы, то он довольно быстро появился бы, мороз-то серьезный.