Время собирать камни

Но в ту секунду, когда Тоня уже готова была сорваться с места и броситься бежать прочь, прочь от страшного места, от старого дома с его уродливой хозяйкой, от своего желания иметь ребенка, в ту самую секунду Антонина повернулась и вошла в дом. От звука хлопнувшей двери Тоня словно очнулась. «Куда она ушла? Может, она просто не хочет со мной разговаривать?»

Облегчение пополам с разочарованием охватили ее, но тут дверь опять распахнулась, и Антонина вынесла на порог другую банку, с таким же темно-коричневым настоем. Банка была закрыта металлической заворачивающейся крышкой с изображением соленых огурцов и помидоров, и неуместность такой крышки почему-то успокоила Тоню.

— Берешь? — Антонина качнула банку, которую держала в руках.

Тоня кивнула в ответ, стараясь глядеть ведьме в глаза. Но темные, почти черные глаза без зрачка смотрели не на нее, а в сторону леса. Тоня обернулась, пытаясь понять, что женщина там увидела, но за полем было пустынно.

— Деньги мне принесешь, — произнесла Антонина, по-прежнему глядя в сторону. — Положишь вот тут, на крыльцо, — она показала на маленькую полочку, на которой лежал деревянный брусок. — Через три дня и принесешь, поняла? А варево — на, держи.

Она поставила банку на полочку, и Тоня уже протянула к ней руку, когда сообразила кое-что.

— Сколько принести?

Помолчав, ведьма что-то прикинула в уме и ответила:

— Пять тысяч. Через три дня, поняла?

Она сплюнула через перила и исчезла в доме.

Тоня осталась стоять, глядя на банку с настоем.

С одной стороны, таких денег у нее не было, просто потому, что сама она не зарабатывала. С другой, для их бюджета не столь уж сумма и велика. Тоня очень надеялась, что Антонинины травки помогут ей забеременеть, и к тому же с облегчением поняла, что ей не придется уже смотреть ни на какую колоду или делать еще что-то непонятное и пугающее. Установив в пакете банку как можно аккуратнее, чтобы не опрокинулась, и крепко сжав его ручки, Тоня быстрыми шагами двинулась к ограде. Мысли о том, что можно не принести колдунье денег, у нее даже не возникло.

Тоня пролетела через всю деревню почти бегом. Запыхавшись, поднялась к своей двери, повернула-таки ключ, который никак не хотел проворачиваться, и, не раздеваясь, прошла в зал — посмотреть, во сколько завтра восход. Кивнув в подтверждение своим мыслям, сбросила куртку и отнесла банку на место — туда, где стояла прежняя. Теперь нужно было подумать, что сказать мужу вечером, но этот вопрос Тоню не очень беспокоил. Учитывая, сколько раз Виктор упоминал, что траты меньше ста — ста пятидесяти долларов вообще не являются существенными, она обоснованно полагала, что проблем у нее не возникнет: пять тысяч рублей не намного больше названной им суммы. Она провела пальцами по стеклу, за которым бултыхались измельченные листики и стебельки неизвестных ей травок, вернулась в зал, легла на диван и моментально уснула.

Сегодня Аркадий Леонидович блаженствовал. Пятница, конец недели, предстоят два заслуженных выходных, а он и сейчас не работает. С утра он почувствовал себя не очень хорошо, отменил все дела в клинике, а поскольку авторитет Аркадия Леонидовича был велик, то у руководства не возникло никаких вопросов. «Лечитесь, лечитесь, Аркадий Леонидович!» — напутствовала его по телефону менеджер Аллочка, гонявшая младших врачей в хвост и в гриву. «А меня не погоняете!» — довольно улыбался Аркадий Леонидович, потягивая пиво перед телевизором. Вот такое внешне оправданное безделье он очень любил. Болезнь — прекрасное оправдание, а то, что сейчас он чувствует себя совершенно здоровым, Аркадия Леонидовича нимало не смущало. В конце концов, может он, уставший от бесконечных пластических операций, дать себе день отдыха? Разумеется, может.

В значительной степени прекрасному настроению Аркадия Леонидовича способствовало то, что дражайшая супруга, обожаемая Лидия Семеновна, на данный момент отсутствовала. И собиралась отсутствовать вплоть до завтрашнего вечера — у одной из ее институтских подруг наметился какой-то там юбилей. Конечно, Лидия Семеновна должна была привести себя в порядок заранее, минимум за два дня. Праздник нельзя будет считать удавшимся, если хотя бы несколько из горячо любимых приятельниц не проникнутся черной завистью к Лидии Семеновне и не удостоверятся в собственном неумении выбирать парикмахера, косметолога и мастера по маникюру. Потому, оставив собачонок на попечение супруга, Лидия Семеновна со вчерашнего дня перебралась в городскую квартиру, бросив супруга страдать в одиночестве. Подумав об этом, страдающий супруг потянулся так, что кости хрустнули, и поднялся за второй бутылкой.