Время своих войн-1

   Украинцы, русские и белорусы - три брата, и братья родные, не двоюродные, как бы не пытались их развести по разным подворьям. Кто из них играет роль старшего - самого умного, кто выглядит младшим - дураком без приданного: определяет исторический случай. - Все ими перебывали. В настоящее время Старший брат не Россия, не Украина, а если дураков перебирать, так тут в точку - вот они оба разом!

   Чувство патриотизма в большей степени передается от отца к сыну. Иногда от старшего брата к младшему - его примером. Человеку неразумному - новому человеческому виду, образовавшемуся вследствие телевизионной зависимости - положено жить не ради потомства и даже не заводить его (что вступает в противоречие с вековым инстинктом), а обманув "знаки природы" - такие, как радость материнства у женщины и гордость продолжателя рода у мужчины - прервать логическую развивающуюся цепочку: передачу материальных, но более духовных ценностей с понятным желанием, что следующий разовьет их...

   Всякого дурака своя песня найдет и поведет. Столь затейливая, что ум от глупости в ней не отличим; столь за душу хватающая, что прижаться вынудит к любой стороне, удобной его разовой шкуре и общему шкурному времени...

   Ставили схроны. Эти, "домашние" для себя места, буквально утыкали схронами, словно шахматную доску создали, где всякий схрон - "клетка", а они - фигуры, которым вольно ходить по-всякому. Сорока и Дрозд (они же - Сашка-Снайпер и Миша-Беспредел) в этом сезоне ставили второй из числа "промежуточных" - чтобы было где перекантоваться при форс-мажорных возникших на маршруте, исчезнуть на время - испариться... Перед тем наладили собственный - базовый (на звено), в месте известном только им. Таков был давний уговор - один известен только себе, второй показать командиру, а третий - самый крупный - известен уже всем, его частенько и ставили сообща. Все пары работали на тех же условиях. В год на группу получалось до девяти схронов. Сколько нарыл, понаставил Седой-одиночка, не знал никто. Но Седой - случай особый...

   В работе молчаливы (особо если дуются друг на друга), а если и болтают, то не в голос и о привычном. Сруб обычно рубит Сашка - Сорока, а Дрозд - Михаил, по его команде ворочает бревнышки - "накидывает". Сорока владеет топором, как никто, словно сам он из семьи потомственных шабашников... впрочем, как-то с артелью (еще до призыва) его занесло в Эстонию, в один рыбацкий поселок - там рубили большой рыбный амбар, и потом частенько с обидой вспоминал местных красавиц, ту свою давнюю молодость.

   - Рыбы они! - жалуется Сорока. - Холодные, как селедки. Но без них тоже плохо...

   - Да, - деланно сочувствует Дрозд, - На безрыбье и сам раком станешь.

   Сашка смотрит с подозрением - не намек ли дурного свойства? Не издевается ли? Миша простоват. Из тех, кто в потемках, у хвоста голову ищет, щупает, угадать пытается. Но иногда удивляет - скажет или сделает такое, что смотришь на него с сомнением - так ли прост?..

   Миша-Беспредел... Как не наряжай, а видом - пень. Правда, пень красивый, ухоженный. Всем пням пень, хоть в рамочку вставляй.

   Сашка тонкий, еще более тонким кажется, когда рядом с Мишей стоит. Еще и русоволосый, из-за чего его часто принимают за прибалта, будто собственные русоволосые в России повывелись. Может и так... Расстреливали же в треклятые 20-е в Ярославле только за русоволосость и гимназистскую кепку на макушке?..

   Идет не самое интересное - сборка. Особого внимания не требует - знай, клади свое на свое. Работают слаженно - не первый десяток заканчивают, да и схрон небольшой, промежуточный, в таком еще можно перекантоваться вдвоем, или даже втроем (без гороху и если портянки чистые! - любит по этому поводу пройтись Замполит) - это в больших схронах - на все отделение - комфортно и биосортир предусмотрен, а здесь только целлофановые пакеты - завязывай потуже, да складируй, пока место есть. Но, на "всякий-про-всякий", ставят добротно, так, чтобы при желании одиночному можно было бы и перезимовать.

   Закончат, останется только сложить кое-какой припас. Харчи в стеклянных банках и канистрах. Кое-какое оружие - "по бедности" неважное, но все-таки... Исторически исходили из того, что все нужное у "врага возьмут", главное начать...

   В малых схронах колодцев не роют. Бидон ключевой воды с серебряной ложкой внутри - теперь вода может стоять годами, ничего ей не станет. Это на случай, если спешно концы рубить за собой, а потом отсиживаться - вползти и замереть без движения на несколько дней. Иногда, как здесь, шланг вроют в ручей, чтобы качать ручной помпой.

   Каждый из схронов ставили так, чтобы еще на дальних подступах можно было сбить со следа группу преследования. За какой-то десяток лет тактика изменилась, раньше - сбил запах, а потом хоть в листья закопался. Теперь же так просто не исчезнешь, прежде чем ставить схрон, заранее высчитываются "удобные - неудобные" подступы, возможности создать неприятности группам преследования, да всякий раз иное преподнести, не повторяясь. Лишь бы местность располагала. А местность, надо сказать, располагает. Хорошие места!