Время Волка

А вот когда он вернулся домой, начался ад. Я не знаю, сколько там должна длиться реабилитация после шунтирования, но не месяцы же? В конце концов, куча моих подружек делала пластические операции и ничего, через неделю уже возвращались к прежней жизни, готовили, мужей обслуживали. А Лёня изображал умирающего лебедя! До туалета по стенке, шаркая ногами, весь день в постели. Лежит перед телевизором с несчастным видом и только виновато улыбается, если я мимо прохожу. А мне что, мать Терезу изображать? С ложки его кормить? Я так решила: чем больше я его буду жалеть, тем сильнее он будет расклеиваться, и пора ему брать себя в руки, возвращаться к нормальной жизни. Работать, в конце концов! Невелик труд выйти на один номер в сборном концерте, постоять с микрофоном хотя бы под фонограмму. Тем более водитель тебя привезёт и увезёт. Но Лёнька в кои-то веки никуда не торопился — ни на съёмки, ни на концерты. Несколько раз я слышала, как он по телефону отказывается от приглашений, чего вообще никогда не делал.

— Ты решил себя заживо похоронить? — не выдержала я дня через два. — Будешь теперь лежать тут и жалеть себя? Вы же, артисты, сами говорите, что сцена лечит. Тебе надо встряхнуться, пообщаться с коллегами, выйти к зрителям.

— И что они увидят? Вот этот ужас? — возразил Лёня, кивая на своё бледное отражение в зеркале. — Красавец, краше в гроб кладут. Люди приходят на концерты как на праздник, чтобы увидеть нарядных, жизнерадостных артистов, несущих доброе и вечное. А я сейчас что несу? Нет, в таком виде на сцену я не выйду.

Упёртый осёл! К счастью, ещё через несколько дней к нам приехал Борис, посмотрел на Лёньку, покачал головой и забрал его к себе. Ну и прекрасно, он доктор, вот и пусть долечивает.

В общем-то я зря переживала, Лёня вернулся к нормальной жизни через пару месяцев, снова начал выступать, потом и гастроли возобновил. Но теперь наша разница в возрасте только усугубилась. Он стал более бережно относиться к себе, не поднимал тяжести, отказывался от ночных перелётов, выдрессировал шофёра подгонять машину точно к подъезду, даже если весь двор намертво заставлен, — раньше в таких случаях Олег парковался на основной дороге и Лёня доходил до него пешком. Словом, муж стал ещё более занудным и медлительным.

Зато на баб у него силы остались! Вот что меня неизменно поражало. То он еле живой лежит на диване, то вдруг ему кто-то позвонил, и он уже резво летит собирать вещи. Срочно вызвали на концерт. Ага, все так и поверили…

Натали с сомнением посмотрела на последний абзац, ещё раз его перечитала и стала яростно зачёркивать. Нет, это уже перебор. Она всё время забывает, что пишет для журнала, что её историю прочтут тысячи женщин. И каждая задаст закономерный вопрос: «Почему же ты не развелась?» А ответа на него у Натали не было. То есть был, но озвучивать его она совсем не собиралась. Не объяснять же, что она полностью зависела от Волка и материально, и морально. Последнее страшнее всего. Чёрт возьми, он взял в жёны невинную девочку, которая прилежно училась и радовала родителей. Ввёл её во взрослый пошлый мир, который поначалу ей казался сказкой. Но вся сказка строилась исключительно на условиях Волка — золотая клетка, редкие встречи с ним между его гастролями и никакого собственного мнения. Жизнь в молчании, с улыбающейся маской на лице для подруг и журналистов.

Сейчас-то можно и развестись. Но что дальше? Молодость не вернуть ни макияжем, ни пластикой. Сначала ничего не начнешь. Она просто не сможет, да и не захочет строить отношения с другим мужчиной. Жить одной? На что? А главное, для чего? Что она выиграет, разведясь? Свободу? Да свобода у неё теперь и так есть. Чем старше становился Волк, тем меньше он её контролировал. В последнее время даже стал заявлять в интервью, что у каждого из супругов должна быть личная жизнь, вот, мол, в чем секрет семейного счастья. К тому же уже лет пять-семь он перестал вести счёт деньгам. Лёня ежемесячно переводил на её карту солидную сумму, которую Натали тратила в своё удовольствие. Она могла накупить платьев, чтобы каждый раз появляться в свете в чём-то новом, или трижды за сезон ездить на курорт. С тех пор как дома поселилась Даша, присматривающая за пуделем и варящая Лёне супчики, муж вообще перестал предъявлять Натали какие-либо претензии. Ну и что, что они живут как соседи? Мирные ведь соседи, не скандалят, посуду на коммунальной кухне не бьют.

* * *

— Что ва-аришь, ве-едьма моя? При-иворотное зе-елье? — полушутя, полусерьёзно поинтересовался Леонид Витальевич, заглядывая в кастрюлю.

Настасья не ответила, задумчиво посмотрела на него, потом на плиту, взяла дощечку с мелко нарезанной морковкой, отправила морковку в кипящий суп, три раза помешала по часовой стрелке и только потом повернулась к Лёне.

— Вот откуда у тебя эти предрассудки? То есть банальный борщ я сварить не могу? На моей кухне должно кипеть исключительно колдовское зелье?