Время Волка

И Лёнька хлопал вместе со всеми, только что «Бис» не кричал. И когда дали занавес и он вместе с Марией шёл в гардероб, уже охотно обсуждал с ней и Отса, и преимущества лирического баритона, и манеру исполнения.

— Он по-оразительно то-очно инто-онирует, — восхищался Лёня, пока они стояли в очереди за верхней одеждой.

— А вы разбираетесь в музыке, — вдруг заметила Мария. — Вы музыкант?

— По-очти, — уклончиво ответил Лёня, замечая, как всё больше разгорается интерес в её глазах. — Я игра-аю на фо-ортепиано и…

— Номерок! — требовательно перебила его гардеробщица.

Он протянул сразу два номерка, свой и Марии. Гардеробщица подала ему сначала каракулевую шубку, которую он неловко надел на плечи девушки, а потом вынесла его пальто.

— Пришейте петельку, молодой человек! — сурово сказала она. — В следующий раз не возьму.

Лёня с тоской подумал, когда он будет-то, следующий раз, и бездумно влез в рукава.

— По-ойдёмте?

Он обернулся к Марии и увидел, как переменилась она в лице. С какой брезгливостью рассматривала его старое пальто, болтавшееся на тощем Лёньке как на вешалке.

— Так где вы учитесь? — уточнила она. — В консерватории?

— Не-ет, я го-отовлюсь по-оступать, — торопливо пробормотал он. — Я ра-аботаю в «Е-елисеевском».

— Продавец? — фыркнула девушка.

— Ра-абочий на скла-аде.

— Понятно…

Они вышли на улицу, Лёня собрался проводить её до метро — ему, кажется, предстояло добираться домой пешком, последние деньги были потрачены в буфете. Но Мария решила иначе.

— Ну что ж, до свидания, рабочий на складе Лёня, — насмешливо проговорила она. — Теперь я вспомнила, где вас видела. Это ведь вы продали мне билет?

И Лёня понял, что не нужно её провожать до метро и договариваться о новой встрече (а он-то, дурак, уже представлял, как они будут вместе, хотя бы изредка встречаться вот тут, в театре). Он словно почувствовал дистанцию, разом возникшую между ним, «деревней», и этой городской девочкой, которую мог бы заинтересовать театрал в костюме, но не рабочий склада, пусть даже знаменитого «Елисеевского», в болтающемся на костях пальто. И дело в кои-то веки было даже не в заикании.

— До-о сви-идания.

Домой он добрался за полночь, все уже спали, так что Лёня беспрепятственно прошёл в ванную и стоял под душем долго-долго, приводя в порядок мысли и пытаясь успокоиться. Это было его первое знакомство с совершенно иной Москвой и иной жизнью, с женщинами в красивых платьях с глубокими вырезами и блеском театральных лож, с восхитительной музыкой и соблазнительными пирожными в буфете, с восторженными аплодисментами и жадными взглядами обезумевшей публики. Жаль только, что закончилось оно так банально и глупо. Впрочем, он сам виноват, сам. Нужно было больше молчать и раньше исчезнуть, как таинственный Мистер Икс.

* * *

— И что ты наделал? А ещё врач называется! Боря, ты с ума сошёл?

Полина в ужасе смотрела на пустую бутылку из-под коньяка и дремлющего в кресле Волка.

— Среди бела дня, Боря! Ему же вообще пить нельзя!

— Всё ему можно, — проворчал Борис, аккуратно задвигая ногой вторую наполовину опустошённую бутылку подальше под стол, куда успел её засунуть за секунду до появления жены. — Не шуми, а то он проснётся, и всё повторится сначала. У Лёньки стресс, ему нужно расслабиться.

— А ты что, психолог по совместительству? Кстати о работе, ты как в таком виде собираешься ехать в больницу? — продолжала возмущаться Полина, однако убавив громкость.

— Не поеду никуда, я уже позвонил. На сегодня вот она, моя работа, — вздохнул Борис. — Не делай такие глаза, там ничего срочного, я вполне могу взять отгул.

— Боря, так нельзя! Если у Лёни проблемы, их нужно решать. Делом, а не алкоголем!

— Поля, успокойся! Уже решаем. Мирон отзвонился, он держит ситуацию под контролем. Там обнаружились какие-то новые подозреваемые, опрашивают свидетелей, потом ещё будет заключение судмедэксперта, словом, это всё надолго. А Лёньке надо прийти в себя, подальше от чужих глаз. Не дай бог, журналисты что-то унюхают. У него ещё концерты запланированы, а какие концерты, когда он в таком разобранном состоянии и запинается на каждом слове?

— Вы хотя бы Наталью предупредили?

— С каких пор ты за неё переживаешь? Вы снова подруги, я что-то пропустил?

Поля покачала головой и стала собирать с письменного стола мужа грязную посуду: бокалы из-под коньяка, бутылку и наполненную до краёв пепельницу.

— Она имеет право знать, где он и что с ним, вот и всё.

— Она дала ему по морде в СИЗО, устроила отвратительную сцену при посторонних!

— Безосновательно, конечно, — ядовито заметила Полина и вышла из комнаты.

Вернулась она с пледом и подушкой. На вопросительно поднятую бровь мужа пожала плечами:

— Если он не в состоянии дойти до гостевой спальни, то пусть хотя бы не простудится. И на твоём месте я бы вызывала Настасью. Она, как никто, умеет приводить его в чувство.