Время возвращаться домой

 За стеной бубнили Марк и телевизор. Слов было не разобрать. Волков снял с себя ядовитого цвета одежду, аккуратно сложил на расправленную кровать рядом со смешным плюшевым мишкой.

 Так, а где сапоги? Ой, точно. На балконе же. Поправив пилотку и подтянув портупею, он вышел из комнаты. Увидев его, Марк подавился печенюшкой и закашлялся:

 - Них... Них...

 - Не ругайся! - шлепнула его по спине Лиза.

 - Нихт шиссен, герр официр! - просипел Марк и дурашливо поднял руки.

 - Хенде хох, ё-моё, - буркнул Волков и отправился на балкон.

 - Слышь, Леха, кху-кхы, ты где такую форму отжал? - крикнул в спину ему Марк, продолжая держать в вытянутых руках чашку кофе и злополучную печенюшку.

 - На складе выдали... - Волков накрутил портянки, натянул со скрипом сапоги, выглянул с балкона. Да, жарит сегодня. Сейчас бы в море окунуться, или в речке, на худой конец. Волков вдруг вспомнил, как в прошлом, сороковом году, курсантами они ездили с шефской помощью в колхоз, что образовался за Днестром после освобождения Бессарабии и Северной Буковины. Эх, и рады были молдавские девчата! Купание коней в вечернем Днестре плавно превращалось в танцы, обнимания и поцелуйчики в кустах. Для особо храбрых, конечно... Одному курсанту даже жениться пришлось. А вода в том августовском Днестре была теплая-теплая. Ляжешь на воду и мощное, но спокойное течение медленно несет тебя в море под большими гроздьями молдавских звезд... А в четыре утра стаканчик молодого бессарабского вина, кусок брынзы на горячий хлеб, круг кровянки... И - эге-гей! - по полям! Пока не встало жаркое солнце, работать, работать! А потом медленный ленивый сон до вечера, и снова на трактор, а потом опять Днестр...

 - Слышь, Леха. А давай я тебя сниму?

 - На карточку?

 - На камеру! Сейчас дядя Миша заедет, с ним уже и Витька-оператор будет, и я тебя засниму для репортажа! Давай, а? прикинь, как красиво будет. Я такой репортаж веду про захоронение бойцов, а потом картинку пускаем, как ты по летней Москве идешь. И я такой: "Они не погибли. Они живы. Они среди нас!" Давай, а? По телику тебя покажем!

 - Марк, отстань от Волкова, - сердито сказала Лиза, появившись в дверном проеме.

 - Ладно тебе, Лиз. Надо человеку, снимусь. С меня не убудет.

 - Вот это мужик! - восхитился Марк. - Понимающий! Не то что ты, баба глупая!

 И немедленно получил подзатыльник.

 - Кстати, а ты чего в Москве делаешь, одессит?

 Волков ответить не успел. Во двор заехал здоровенный квадратный автомобиль на высокоподнятых рессорах.

 - О! Дядя Миша! - и Марк умчался.

 - Леш, ты это... Марку не поддавайся. Он такой болтун-бармаглот, сказал и забыл. Папка его все время за эту легкомысленность ругает. Говорит, что природа пошутила, мужской характер мне дала, а бабский Марку.

 - Нормальный у него характер, как раз для корреспондента.

 - Леш... - положила она ему руку на плечо.

 - М?

 - Может... Если хочешь, оставайся. Комп я тебе дам, все равно надоел мне. А я уеду завтра, хочешь, поживи. А хочешь, поехали со...

 - Лиза, ты чего?

 - Не обращай внимания, - махнула она рукой и, мелькнув рыжей челкой, скрылась в глубине квартиры.

 Через пару минут заорал из прихожей Марк:

 - Леха! Леха! Идем!

 Волков вышел в прихожую:

 - Обожди.

 Достал из вещмешка гуталин, вехотку, начистил сапоги до котовьего блеска, не обращая внимания на приплясывающего от нетерпения Марка.

 Во дворе его встретил меланхоличный оператор в перевернутой кепке и с бандурой на плече. "Кинокамера": догадался Волков. Из машины вышел кряжистый чернобородый мужик, удивлено оценил взглядом лейтенанта и протянул мозолистую руку:

 - Дьяконов.

 - Волков.

 - Молодец, до мелочей форма продумана.

 Волков пожал плечами:

 - Реконструктор с Одессы.

 - Оно и понятно, что не из сорок первого. Одно замечание, сигареты не аутентичные. Кто ж в сорок первом курил "Беломор" компании "Рейнольдс"?

 - А "Норд" фабрики имени Урицкого в вашей Москве не достать, - парировал лейтенант.

 - Пачку надо было сохранить, да набить ее папиросами.

 - Не догадался.

 Марк, тем временем, что-то втолковывал оператору. Тот не обращал никакого внимания на журналиста. Так, кивал невпопад.

 А потом целый час Волкова снимали. Дядя Миша тихо дремал в машине, раскрыв дверь, Лиза наблюдала за священнодействием с балкона. Марк суетился, выдавая каждую секунду по пять "конгениальных" идей. То лейтенанта надо снять возле "Мерседеса", то, как он идет навстречу камере, то, как внимательно смотрит на табличку: "улица Героев Панфиловцев", то, как покупает в киоске цветы, а нет, лучше пиво, нет лучше цветы, то как просто сидит и курит на фоне рекламного плаката.

 В конце концов, Марк заорал:

 - Дядя Миша! А давай летеху с собой возьмем? Не, ну ты представляешь кадр? Значит, снимаем захоронение, общий план, потом камера такая отъезжает сквозь толпу, а там, в отдалении, стоит наш лейтенант и такой курит и смотрит. А? Красиво? А? Витька, сделаешь?

 Оператор пожал плечами. Дядя Миша протер глаза. Посмотрел на Волкова и тоже пожал плечами.

 - Леха! Давай с нами, а? Мы сегодня там, ночуем, потом снимаем тебя, потом отправлю тебя поездом хоть в Одессу, хоть в Москву. А? Лех! Ну, давай! Ну, Леха!