Время жить - 2. Безжалостное небо

Спрятать здесь «проектор» для привязки фантомов – плевое дело. Эта штука может быть достаточно миниатюрной. Засунуть где-нибудь за кабели, и никто не заметит и не найдет. Сегодняшняя прогулка по техническим коридорам после вахты у меня не первая, так что можно было все просчитать. И устроить мне представление с одним зрителем. Даже запах можно организовать. Я сильно втянул воздух носом. Нет, определенно все еще попахивает.

Кстати, если эта версия верна, то фантомастер, очевидно, знает, что я попаданец из прошлого. А возможно, и сам приложил руку к моему перемещению. Правда, возникает вопрос: зачем ему нужно было устраивать мне встречи с говорящими котами и дохами? Да например, чтобы я не мечтал о возвращении и делал то, что от меня требуется! Как вам такое в качестве рабочего варианта?!

Причем если первая версия совершенно не верифицируемая, в нее можно только поверить… по крайней мере, до новой встречи с «посланцами иных миров», то вторую я могу, как минимум, попытаться проверить. Нас в экипаже всего шестнадцать, а значит, у меня имеется лишь пятнадцать подозреваемых!

Нет, наверное, все-таки меньше. Исключим вахтенных – они вряд ли будут заниматься посторонними вещами на глазах друг у друга. Посвященный на корабле, скорее всего, один. Вряд ли их будет целых двое. Сейчас в рубке Мичиёши и… Эрик, что только что сменил Цветана. Финальная часть беседы с дохой и котом как раз попала на сдачу вахты. Вычеркиваем обоих? Кто там следующий – Дэвид? Так он меня сам в чем-то подозревает. Мутноватый товарищ. Пусть пока побудет в запасе. Пойдем дальше.

Между делом я внимательно осмотрел отсек и не нашел в нем ничего подозрительного. А затем покинул технический проход и вышел в кольцевой коридор, проходящий по всей жилой части корабля.

Начнем, пожалуй, с выяснения, кто чем сейчас занимается и что делал минут десять-пятнадцать тому назад. С этой мыслью я приоткрыл дверь спортзала, оказавшуюся первой на моем пути.

С тяготением у нас нет никаких проблем, поэтому мышечная атрофия – бич первых космонавтов – нам не грозит. Однако физическая нагрузка в условиях длительного полета совершенно необходима, иначе в систему Хары прибудет команда бодреньких толстячков – все-таки кормежка у нас отменная. Поэтому спортивный зал на «Одиссее» никогда не пустует. Сейчас в нем находились взмокший Кэнджи, совершавший забег по дорожке-тренажеру, и Брату, игравший в мини-футбол с группой фантомов.

Физической форме да Силвы можно только позавидовать. В свои тридцать семь он в прекрасной форме и поэтому напоминает мне кого-то из белых бразильских футболистов – то ли Неймара, то ли Зико, то ли вообще Хулио Иглесиаса, хотя последний – не футболист и вообще не бразилец. А вообще Брату провел добрый десяток лет в экспедициях, побывал и в восточносибирской тайге, и в Амазонии, и в горных джунглях Новой Гвинеи. Вряд ли сейчас на всей Земле найдется более опытный биолог-практик и специалист по экосистемам его возраста.

Я аж залюбовался тем, как он обвел одного за другим двух фантомных игроков и нанес мощный удар по воротам. Однако и вратарь не сплоховал, достав мяч, летевший в верхний угол.

Фантом отбил мяч и не развеялся в процессе?! Это, пожалуй, будет похлеще говорящего кота! Но тут я, наконец, заметил, что на воротах стоит не иллюзор, а вполне себе натуральный астрофизик – американец Джон Ханна, последний по списку, но отнюдь не по значению член нашего экипажа. Завидев меня, он приветственно поднял вверх обе руки.

На первый взгляд, Джон выглядит немного нескладным. Высокий, худой, с вытянутым унылым лицом и длинной шеей, он имеет прозвище Печальный Жираф, которое, кажется, дал себе сам. Но даже если это и неправда, то вполне в стиле Джона, который относится ко всему, включая самого себя, с мягкой доброй иронией.

Это чувство самоиронии у нашего кинозвездного однофамильца врожденное и, наверное, наследственное. Ведь он у нас не просто Джонни, а Джон Ричард Ханна VII. Это ж кем надо быть, чтобы на протяжении семи поколений подряд называть своих детей Джон Дик, если учесть, что каждое из этих имен при написании с маленькой буквы имеет другое значение, причем, не совсем цензурное?! Впрочем, в нынешних США больше в ходу русские и китайские ругательства, а родные «четырехбуквенные» словечки используются довольно редко и обозначаются в словарях с пометкой «устар.».

Из всей четверки ученых на «Одиссее» Джон – единственный, чья основная работа начинается не после прибытия в систему Хары, а непосредственно со старта. Как ни странно, хотя мы уже научились пользоваться антигравитацией, в теории этого явления все еще встречаются непроясненные места. Задача Джона как раз и заключается в том, чтобы на основании наблюдений и экспериментов в самых, что ни на есть, практических условиях попытаться объяснить эти моменты. Кроме того, он имеет инженерную подготовку и в полете помогает Дэвиду и Эрику.

– Привет, Костя! – Джон тоже заметил меня. – Хочешь к нам присоединиться? Или у тебя сейчас по графику отдых?