Время злых чудес

Облюбовав небольшое кафе с веселым названием «Жареное солнышко», Лена припарковала машину и вошла внутрь. Это оказалась блинная – пахло жареными блинчиками, а в меню обнаружилось такое количество добавок к ним, что Лена сперва даже растерялась.

– Попробуйте наши фирменные, с жульеном из курицы, – предложила официантка. – И сладкие, с брусничным вареньем.

– Да, пожалуй, – кивнула Крошина.

Заказав еще кофе и морс, она выложила на стол телефон, чтобы не пропустить звонки, и приготовилась ждать заказ. Через дорогу от кафе располагалась музыкальная школа, Лена рассеянно рассматривала старое здание с арочными окнами на третьем этаже. Судя по всему, там еще продолжались занятия – на крыльце она увидела трех девочек с нотными папками и мальчика с футляром, в каких носят скрипку. Мальчик почему-то привлек ее внимание, и она проследила глазами, в какую сторону он идет, спустившись с крыльца. Его встречала женщина в ярко-синем брючном костюме. Нагнувшись, она поцеловала мальчика в щеку и, когда повернулась, Лена узнала свою одноклассницу Арину Кононову. В памяти сразу всплыл разговор с Андреем, и Лена подумала, что для безутешной вдовы Арина выглядит неприлично цветущей, но тут же устыдилась собственных мыслей.

«Может, она ради сына старается держать лицо, не хочет мальчику психику калечить еще сильнее».

Тем временем Арина с сыном перешли дорогу и направились прямиком к кафе. Лена почему-то запаниковала – неужели сейчас придется здороваться? Она не придумала, как себя вести, давать ли Арине понять, что она в курсе ее проблем, занять ли нейтральную позицию, прикинуться ли удивленной. Но, к счастью, хоть мальчик выбрал стол за спиной у Лены, Арина ее то ли не узнала, то ли не заметила – было довольно многолюдно, и Крошина в сером строгом костюме не особо привлекала внимание к своей персоне. Мальчик сел за Лениной спиной, аккуратно отодвинув стул и не задев ее.

«Ну вот, – расстроилась Крошина. – Теперь я волей-неволей услышу все, о чем они будут говорить».

Она постаралась сосредоточиться на блинах, которые оказались действительно очень вкусными, но у Арининого сына был громкий голос, а потому их разговор был слышен отлично.

– Когда уже мы поедем на море? – спрашивал мальчик.

– Когда у тебя закончатся занятия в музыкальной школе.

– Еще две недели, – расстроенно протянул он. – Долго.

– Зато впереди у тебя два месяца отдыха.

– Это здорово. А мы корриду посмотрим?

– Вряд ли.

– Почему?

– Потому что это зрелище не для детей и не для слабонервных женщин.

«В Испанию собираются, – поняла Лена. – Интересно… Сорок дней после смерти супруга пройдут на испанском побережье».

– А ты к врачу пойдешь сегодня? – спросил тем временем мальчик.

– Нет, родной, сегодня не пойду. Завтра. А сегодня мы навестим бабушку, хочешь?

– Не очень. Она опять начнет называть меня сироткой.

– Гарик, в этом слове нет ничего обидного.

– Все равно противно. Папа умер – но он же в этом не виноват, он же не хотел, правда?

– Правда.

Ответ Арины прозвучал вроде бы ровно, но Лена услышала тщательно скрываемую от ребенка боль. Это было ей понятно – мать не хочет, чтобы сын страдал, но сама при этом тоскует. Лена снова мысленно вернулась к рассказу Андрея о произошедшем в ресторане и поняла, что Паровозников прав – в деле явно что-то нечисто. Жена всегда попадает под подозрение, а в свете того, что муж Арины подавал иск на установление отцовства, у нее были основания отправить супруга головой на камни. Отцовство Долженкова оказалось неоспоримым, но осадок-то у женщины остался наверняка. За это, конечно, не убивают, но поди разбери…

«Надо, чтобы Андрей поговорил с моей матерью и запросил материалы по процессу. Мне-то она ничего не скажет, а ему при наличии ордера отказать не сможет. Да и вообще – неплохо бы, чтобы Петр ее вызвал в качестве свидетеля, она ведь защищала Арину, должна знать какие-то подробности».

Лена вынула из сумки ежедневник и быстро набросала несколько вопросов, которые, по ее мнению, должен задать Петр ее матери и самой Арине. И сделать это нужно было быстрее – Лену интересовал еще и вопрос о том, как Арина собирается выехать из страны во время следствия.

«Неужели Петька с нее подписку о невыезде не взял?» – промелькнула у нее мысль. Схватив телефон, она быстро набрала смс Паровозникову: «Проверь, пожалуйста, давала ли Арина Долженкова подписку о невыезде». Ответ пришел почти мгновенно: «Ты чего, мать? Неужели думаешь, что Петька не додумался? Но я спрошу». Это насторожило Лену еще сильнее, и она написала: «Тогда не проморгайте, похоже, она собирается с сыном в Испанию». Андрей долго не отвечал, потом вдруг позвонил, но Лена понимала, что не может ни ответить здесь, ни встать и выйти, потому что тогда Арина неизбежно ее увидит и узнает. И не напугает ли ее эта встреча? Ведь то, что Крошина после университета много лет работала в прокуратуре, секретом ни для кого не являлось. Она сбросила звонок и написала: «Не звони, я не могу разговаривать. Просто доведи до сведения Крашенинникова, что Долженкова собирается уехать».