Время злых чудес

«Звезда. Как есть – звезда!» – восхищенно подумала Лена, наблюдая за тем, как подруга царственной походкой спускается по ступеням трапа, как небрежно протягивает руку мужчине, который сошел чуть раньше ее и теперь ждал внизу, чтобы помочь оказаться на земле, как идет к микроавтобусу. Сообразив, что пассажиров бизнес-класса привозят в другой зал, Лена быстро перебежала туда и через пару минут уже обнимала Юльку, с которой слетела шляпа:

– Господи, Юлька! Как же долго тебя не было!

– Погоди, уколешься, – смеялась Воронкова, пытаясь отставить в сторону букет, чтобы не исцарапать Лену шипами. – Ленка, Ленка, неужели я дома?

Сзади раздалось вежливое покашливание, подруги обернулись и увидели высокого молодого человека в униформе фирмы по доставке цветов. В руках он держал точно такой же букет роз, только белых:

– Простите. Вы – госпожа Воронкова, актриса? – обратился он к Юльке.

Лена фыркнула и присела, чтобы поднять упавшую шляпу.

– Да, это я, – переводя дыхание, сказала Юлька. – А в чем дело?

– Это вам, – курьер протянул букет. – Записки нет, но отправитель был уверен, что вы поймете. Приятного отдыха, – и парень ретировался, оставив Юльку теперь с двумя букетами.

Она сперва растерянно переводила взгляд с одного на другой, а потом расхохоталась:

– Совсем сдурел!

– От кого это?

– Да так… длинная история, потом расскажу. Сейчас хочу только багаж и к тебе. Вода горячая есть?

– Обижаешь! Конечно. А если бы ты позвонила хотя бы вчера вечером, то был бы и отличный обед, а так придется на ходу изобретать. Между прочим, у меня нет ваз под твои веники.

– Ой, да в ведро засунем, проблем-то! – отмахнулась Юлька. – Окрошки сделаем? Я сто лет окрошки нормальной не ела, умираю – хочу.

– Запросто, – кивнула Лена. – Как раз сейчас через поселок поедем, прикупим там на базарчике зелени, а в супермаркете – айран. Или ты с квасом хочешь?

– Нет, с квасом не хочу. Айран годится. Ой, Ленка, как же я рада, что приехала! – зажмурив глаза, проговорила Воронкова. – И погода у вас отличная. В Москве холодно.

– Да тут тоже первый день. Вон, багаж ваш везут, – Лена показала рукой в сторону движущейся ленты транспортера. – Ты давай мне цветы, забирай чемодан.

Юлька, разумеется, была настоящей женщиной, и тащить чемодан с ленты на пол не собиралась – тут же рядом с ней возник тот самый мужчина, что помогал ей сойти с трапа, и Воронковой осталось только показать пальчиком на синий пластиковый чемодан внушительного размера. Очаровательно улыбнувшись добровольному помощнику, она выдернула ручку и легко покатила чемодан к выходу, махнув Лене рукой.

– Видала? – выходя из раздвижных дверей, спросила Юлька. – Всю дорогу ко мне клеился, какой-то здешний владелец заводов-газет-пароходов. Наверняка женат, – чуть скривившись, добавила она. – Дон Кобелини классический.

– Ну, ты теперь звезда, чего удивляешься? – с улыбкой поддела Лена.

– Да ну, при чем тут…

– Не прибедняйся. Ты выглядишь лучше, чем когда-либо, ты яркая, броская, популярная – и хочешь, чтобы мужики это игнорировали? – открывая багажник, спросила Лена. – Погоди, я цветы в салон положу, ты ведь одна этот сундук не поднимешь.

Вдвоем они кое-как затолкали чемодан в багажник, посмеялись, представив, как выглядели со стороны, и поехали в сторону поселка.

– Так расскажешь, от кого такие шикарные веники? – выискивая глазами поворот к базару, спросила Лена.

– От Гладышева.

– Погоди… это что же?..

– Да, режиссер новомодный. Через месяц запускается с полным метром, меня на главную роль утвердили.

– И ты мне хочешь сказать, что это просто дань уважения твоему таланту?

– Нет, – как-то слишком уж спокойно произнесла Воронкова. – Он все еще надеется, что я не только главную роль ему сыграю, но и еще чего поинтереснее. Так, вялотекущий роман, которому не грозит перерасти в нечто бурное.

Лена отлично понимала, о ком говорит подруга. Режиссера Станислава Гладышева она не раз видела в разных передачах, а его фильмы пользовались бешеным успехом и у зрителей, и у критиков. Да и внешностью довольно молодой еще режиссер не был обижен – высокий шатен с мужественным лицом и твердым подбородком, про таких обычно говорят – «настоящий мужик». А Юлька говорит о нем с таким пренебрежением, словно бы ей и не льстит даже внимание такого человека.

– Я не пойму – ты это всерьез? – спросила Лена, паркуя машину у базара.

– Про Гладышева? Да, всерьез, а что?

– Странно как-то…

– Ой, господи, Ленка, ну, хоть ты-то не становись жертвой банальностей, а? – взмолилась Юлька, оставляя шляпу на сиденье и выбираясь из машины. – Можно подумать, что в мужике самое главное – внешность. Нет, дорогая, меня вывеской не возьмешь, а вот с внутренним содержанием у господина режиссера так себе. Нет, он неплохой человек, ты не подумай, но… в общем, сложно это все.

– Дело не во внешности. Странно твое пренебрежение к происходящему. В тебе появился какой-то цинизм, что ли…