Время злых чудес

– Мы стали мало общаться, Ленок, и в этом, конечно, больше моей вины – работа, работа, поездки, съемки… Ты просто забыла, какая я на самом деле, – со вздохом обняв подругу за плечи, сказала Воронкова. – А в этой жизни без цинизма – никак. Сожрут. Поэтому приходится защищаться.

Они быстро обошли небольшой базарчик, накупили зелени и даже парниковых пупырчатых огурчиков, а Юлька еще и банку сметаны прихватила:

– Сто лет не видела настоящей сметаны, а не этого… из пластиковых баночек.

К несчастью, Воронкову тут же узнали, и вокруг них образовалось плотное кольцо желающих вблизи посмотреть на известную актрису. Юлька улыбалась, подписывала протянутые ей листки и газеты, отвечала на вопросы и фотографировалась, а Лена, потихоньку выбравшись из кольца Юлькиных обожателей, встала в сторонке с двумя пакетами в руках и наблюдала за подругой. Ее жизнь вдруг перестала казаться Лене такой уж захватывающей и интересной – вот на рынок даже выйти нельзя, сразу автограф-сессия возникла. Но Юлька выглядела довольной и совершенно не напряженной, похоже, ей это было не обременительно. «В конце концов она всегда хотела быть актрисой, а это подразумевает и такие вот вещи. Кажется, она в этом счастлива, и это хорошо».

Наконец Юльке удалось вырваться от своих поклонников, и она, уже с большим букетом бордовых пионов, подошла к Лене:

– Все, дорогая, извини, пожалуйста.

– За что ты извиняешься? – улыбнулась Крошина. – Я понимаю – издержки профессии. Но так приятно за тобой со стороны наблюдать.

– Поедем домой, а? – погружая лицо в букет, попросила Воронкова. – Очень хочу в душ и на диван.

– На раскладушку, дорогуша, на раскладушку, – рассмеялась Лена, укладывая в багажник пакеты. – Дивана у меня нет, а вот раскладушечка моя пользуется спросом.

– Это в каком смысле? – Юлька забралась в машину, аккуратно устроила на коленях букет и сняла темные очки.

– Паровозников иной раз захаживает, ночует.

– Андрюшка?! Вы что же, снова?..

– Нет, что ты! – успокоила Лена, поворачивая ключ в замке зажигания. – У него давно уже девушка.

– Ага, девушка у него давно, а ночует он у тебя на раскладушке, – усмехнулась Юлька. – Оригинальная схема.

– Ну, там, как у всех, не все гладко.

– И Андрей выбрал тебя в качестве психолога? Умно.

– Юлька, прекрати. Мы с ним друзья.

– Мне вы больше нравились, когда были парой.

– Это в прошлом, – со вздохом произнесла Лена. – Хотя… не думала, что скажу такое, но… Ты знаешь, а ведь я, кажется, иногда жалею о том, что мы расстались.

– Ты, – поправила Юлька невозмутимо. – Ты с ним рассталась. Выставила нормального мужика из квартиры ради того, чтобы тебя еще сильнее унизил этот недогений недофотографии. Называй вещи своими именами, подружка. Ты надеялась, что Кольцов оценит твои визиты к психиатру, горсти таблеток, синяки под глазами, осознает, какого сокровища лишился, усовестится и будет жить с тобой долго и счастливо. Ну, что ты морщишься? Я правду говорю. Но не вышло. Такие, как Кольцов, любят только себя и собственное удобство, а вот чужие проблемы для них – лишний дискомфорт. А уж испытывать угрызения совести по поводу твоего загубленного психического здоровья он и вовсе не пожелал. Чем кончилось, мы с тобой обе отлично знаем. Хорошо еще, что ты в последний момент одумалась. Не хочу даже представлять, что было бы, если бы он ушел сам.

Лена вцепилась в руль и молча смотрела на дорогу, убегавшую под колеса машины. При всей жестокости Юлькины слова были абсолютной правдой, и Лена сама порой думала, что уберегла себя от еще больших унижений, произнеся слова о необходимости расставания первой. Но признавать это было по-прежнему больно.

– Ленуська, ты не обижайся, – Воронкова дотянулась рукой до Лениной руки и чуть сжала. – Но я не могла смотреть, как ты убивала себя в этих отношениях. Ну, пусть, может, и Паровозников не был идеальным кандидатом, но он относился к тебе совершенно иначе.

– Юль, а ты не думала, что мне, понимаешь, лично мне, Лене Крошиной, не подходит такое отношение? Мне комфортнее давать, а не брать.

– Но при этом берущий не должен вытирать об тебя ноги, Лена. Нет ничего ужасного в том, чтобы окружить мужчину любовью и заботой, это правильно, но в ответ он не должен тебя унижать.

– Знаешь, что тут как-то Паровозников сказал? Нет, не про меня – про свою Надю, но я проанализировала и поняла, что отчасти это и обо мне тоже. Он сказал – нельзя душить отношениями. Нельзя влезать в жизнь, нельзя пытаться ее контролировать. Но мне по-другому не нужно. Я не хочу быть частью, я хочу быть всем.

– Но это ведь не значит, что ты должна заменить человеку все, – мягко произнесла Юлька. – Он не может и не должен посвящать тебе все время, все мысли. Он живой, у него есть свои интересы, свои потребности. И он имеет право на кусочек личного пространства, в котором хоть иногда может остаться один.

– Мне такое не подходит.