Время злых чудес

– Вот так… ее сиделка, оказывается, тревогу забила, поехала к Арине, но она исчезла вместе с ребенком четыре дня назад, телефоны не отвечают, в квартире никаких следов взлома, все на своих местах.

– Она собиралась улетать в Испанию, я же говорила об этом Паровозникову! Почему ты не взял с нее подписку о невыезде?!

– Взял. Ровно пять дней назад.

– Черт… но вы проверили аэропорт?

– Да. Арина Долженкова с несовершеннолетним сыном никуда не вылетала, рейс в Мадрид мы проверили в первую очередь.

– Но она могла не лететь этим рейсом, могла же через Москву!

– На московских рейсах за все дни она тоже зарегистрирована не была.

– А машина?

– Что – машина? – не понял Петр.

– Машина ее на месте? Она могла уехать в соседнюю область, улететь оттуда – да масса вариантов!

– Машина ее в гараже, как и машина ее погибшего супруга.

– В розыск объявили?

– Да, сразу же.

– А мама-то моя вам теперь зачем?

– Я думаю, что она могла что-то такое знать об Арине, чего никто больше не знал. Ведь вы сами говорили, что ваша матушка не берется защищать клиента, пока не проверит его на откровенность.

– Я не так сказала. Но ты прав, вдруг она действительно что-то знает. Давай так сделаем. Я сейчас поеду к маме домой, а оттуда позвоню тебе. Сможешь приехать?

– Да, конечно. Буду ждать звонка.

Лена отложила телефон и застонала. Теперь придется ехать к матери, разговаривать, упрашивать, потом ждать Петьку и, возможно, присутствовать при разговоре – ведь Крашенинников, скорее всего, затем захочет получить какие-нибудь советы.

Наскоро собравшись, она оставила на столе записку с объяснениями для Юльки и просьбой пока ей не звонить, выложила туда же вторую связку ключей, на случай если подруга решит прогуляться, и вышла из квартиры.

День обещал быть теплым, но пасмурным, и Лена похвалила себя за балетки вместо босоножек и джинсы вместо юбки.

«Теперь бы еще маму дома застать».

Наталья Ивановна была дома. Но то, что ждало Лену в родительской квартире, сперва на несколько минут лишило ее дара речи. В кухне за завтраком восседал показавшийся смутно знакомым мужчина в домашних тапочках и спортивных брюках, а мать в длинном китайском халате выглядела довольной и счастливой.

– Выпьешь кофе с нами? – как ни в чем не бывало предложила Наталья Ивановна оторопевшей от увиденного дочери. – Кстати, познакомься, Лена, это мой друг Валерий Семенович. А это моя дочь Елена.

Крошина вдруг поняла, где именно она уже видела этого поджарого совершенно седого мужчину – это был председатель местной коллегии адвокатов. И, как оказалось, у матери с ним роман.

– Вы присаживайтесь, Лена, – совершенно хозяйским тоном пригласил Валерий Семенович, выдвигая для нее табуретку из-под стола. – Наташа, ну, а ты что стоишь? Доставай чашку, наливай кофе, пока он не остыл. Вы любите кенийский кофе, Лена?

Крошина абсолютно растерялась и чувствовала себя в родительском доме гостьей. В каком-то тумане она опустилась на табуретку, машинально отхлебнула кофе из поставленной перед ней матерью чашки, сморщилась от резкого вкуса и словно пришла в себя:

– Мама, мне нужно срочно с тобой поговорить.

– Говори, – Наталья Ивановна уселась напротив.

– Нет. Это конфиденциальный разговор.

– Лена, ну, ты ведь не в суде! Скажи проще – надо поговорить с глазу на глаз. Это что – так срочно?

– Да. Вы извините нас, Валерий Семенович? – Лена перевела взгляд на ухажера матери, и тот спокойно кивнул:

– Конечно. Вы явно не кофе попить в такую рань приехали. Наташенька, я в кабинете завтрак закончу, вы разговаривайте, – и, составив на поднос тарелки и чашку с кофе, он удалился.

Лена проводила его взглядом:

– И когда ты собиралась мне сказать?

– О чем? – невозмутимо переспросила мать.

– Мама! Ты можешь без вот этого, а? Когда ты собиралась сказать, что встречаешься с мужчиной?

– Совершенно не собиралась говорить. Ты взрослая, и тебя это никак не касается. Это моя жизнь.

– Это понятно, – согласно кивнула Лена. – Непонятно другое. Что с ним не так, если ты его от меня скрывала? Он женат?

– Женат. И что из этого?

– Мама!

– Лена, повторяю – это не твое дело. Ты хотела поговорить – говори.

Крошина потрясла головой, чтобы собраться с мыслями, и посмотрела на мать:

– Ты не могла бы прямо сейчас ответить на несколько вопросов следователю Крашенинникову?

Наталья Ивановна удивленно вздернула брови и переспросила:

– Что? Кому?

– Следователю Крашенинникову Петру Анатольевичу. Он ведет дело о гибели бизнесмена Долженкова – слышала такую фамилию?

– Разумеется. Но при чем тут я? Я его не знала.

– Мам, ну, не надо, а? Ты выступала адвокатом его жены в деле об установлении отцовства – и ты не знаешь истца?

– Я видела его только в суде.

– Ну, пусть так. Но Арину-то ты знаешь, ты не можешь этого отрицать, она моя одноклассница.

– И взялась я за ее дело только поэтому. Но чем я могу помочь твоему следователю?

– Он хочет задать тебе несколько вопросов об Арине и об этом иске.

– Я не думаю, что это имеет какое-то отношение…

– Мама, твое дело только на вопросы ответить, а уж остальное Петр сам решит.