Время злых чудес

Лена не стала говорить матери об исчезновении Арины и ее сына, пусть лучше это сделает Петр, когда сочтет уместным.

– Хорошо, – пожала плечами Наталья Ивановна. – Пусть вызывает повесткой.

– Мама, нужно сегодня, – взмолилась Лена. – Он звонит тебе с пятницы, у тебя телефон недоступен постоянно. Это не займет много времени.

– Лена, у меня были планы.

– Хорошо, мама, я тебя ни о чем не просила, – Лена вдруг устала разговаривать, почувствовав дикую усталость, от которой хотелось как можно скорее избавиться, забравшись в постель.

Она поднялась и пошла из кухни, но Наталья Ивановна выскочила следом:

– Прекрати! Ты всегда делаешь выводы по первым трем словам, потом начинаешь додумывать!

– Первые три слова, как правило, оказываются единственными правдивыми. Хотела избавить тебя от оправданий.

– Не надо, я не собиралась оправдываться. Если твой следователь сможет подъехать в течение часа, то я отвечу на все его вопросы, если нет – пусть ждет до завтра. В три часа мы должны быть за городом, нас там ждут.

– Петр приедет минут через пятнадцать. Я позвоню.

Наталья Ивановна кивнула и ушла переодеваться, а Лена набрала номер Крашенинникова и продиктовала адрес, попросив поторопиться.

Разговаривать со следователем Наталья Ивановна пожелала в кабинете, и Лена вынуждена была остаться в кухне. Валерий Семенович решил скрасить ее одиночество, хотя Лена чувствовала себя в его присутствии неловко и предпочла бы вовсе обойтись без него. Но мужчина зачем-то решил понравиться дочери своей пассии, а потому активно шутил, рассказывал какие-то адвокатские байки, называл Лену то «коллегой», то вдруг почему-то «деточкой», и Крошина, сцепив зубы, терпела этот театр одного актера.

Она уже пожалела, что не поехала домой – могла бы сказать Петру, чтобы заехал к ней, если появятся вопросы, но теперь уходить было уже неловко.

«Когда я научусь ставить собственные интересы выше чьих-то? Я причиняю себе неудобства и доставляю дискомфорт, чтобы кому-то было хорошо и удобно. Надо с этим как-то бороться», – думала Лена, глядя в окно поверх головы сидящего напротив Валерия Семеновича.

– А вы ведь в прокуратуре раньше работали, Леночка? – прорвался сквозь мысли его голос.

– Да.

– А чего ж ушли? Работа показалась тяжелой?

– Я делала ее больше десяти лет.

– И что же заставило все-таки уйти? Прилипчивые опера? – хохотнул Валерий Семенович, и Лена раздраженно процедила:

– Мне некогда было заводить романы на работе. Я убийства раскрывала.

– О, по особо тяжким работали? Надо же. При такой мягкой внешности – и вдруг…

«Если Петька не выйдет из кабинета в течение десяти минут, я встану и уеду», – про себя решила Лена, еле удерживаясь, чтобы не нагрубить.

– Лена, я вам неприятен? – вдруг спросил Валерий Семенович, и Крошина вспыхнула, поняв, что либо сказала фразу вслух, либо так и не смогла проконтролировать выражение своего лица.

– Нет, но…

– Не лукавьте, – вздохнул он. – Я же прекрасно все понимаю. Вы приехали к маме в воскресенье, а тут незнакомый мужик в тапках – ну, явно не сосед за солью забежал. Но поймите, Лена, ваша мама и я…

– Вы не должны мне ничего объяснять, – перебила она, не желая выслушивать излияния. – Меня не касается мамина личная жизнь.

– Но тем не менее я лично вам неприятен.

– До вас лично мне никакого дела нет. Но вы правы – мне неприятно сознавать, что моей матери дурит голову женатый мужчина.

«Ну, и зачем я это сказала? – прикусив язык, подумала Лена. – Как обычно – сперва ляпаем, потом думаем».

– Мы с женой… – но она снова перебила:

– Я же сказала – меня это не касается. И вы тут совершенно ни при чем. С вашего позволения, я пойду.

Лена встала и быстро вышла в коридор, куда, к счастью, в этот же момент из кабинета вышел и Петр в сопровождении Натальи Ивановны:

– Огромное вам спасибо за уделенное время.

– Не за что. Если что-то еще вспомню, то позвоню, – ответила мать как-то удрученно – видимо, Петр сказал об исчезновении Арины и ее сына. – Лена, ты тоже уходишь?

– Да, меня дома ждут, – и, не став больше ничего объяснять, она первой вышла из квартиры.

– У вас найдется для меня еще полчасика? – спросил Петр, когда они оказались на улице. – Мне бы вслух кое-что проговорить, так легче.

– Полчаса найдется. Может, кофе выпьем? Тут за углом кафе есть.

– Да не хочется в духоте. Давайте я сбегаю, возьму на вынос и посидим на лавке? – предложил Крашенинников.

– Ну, давай так.

Пока Петр бегал за кофе, Лена облюбовала лавку в самом углу двора, в тени сиреневых кустов. Солнце не показывалось, но воздух был душным, спертым каким-то, и хотелось свежести. Судя по скорости, с которой Крашенинников вернулся, держа в руках два больших пластиковых стакана с кофе, ему не терпелось обсудить с Леной что-то важное.

– Я не стал мудрить, взял просто с молоком, да? – протягивая Лене стакан, сказал Петр.

– Да, спасибо. Присядешь? Или будешь туда-сюда бегать? – совершенно серьезно спросила Лена, потому что сама обычно так и делала, когда пыталась систематизировать в голове какую-то информацию.