Время злых чудес

– А свекровь? – спросила Лена, вспомнив что-то.

– Что – свекровь? – как-то испуганно повторила Арина.

– Она не поддержала твое желание уйти?

– Она… нет, конечно, – чуть запнувшись, ответила Долженкова. – Он ее единственный сын, разве она могла принять мою сторону? – И в этом вопросе Лена вдруг услышала сомнение, насторожившее ее.

– Арина, тогда почему одна из твоих подруг рассказала, как слышала разговор, в котором твоя свекровь советовала забрать мальчика и уехать в другой город?

– Что? – натянуто засмеялась Арина. – Какая глупость! Никогда такого разговора не было! Галина Васильевна никогда такого не говорила.

– Ну, пусть так. Почему она перестала общаться с Сергеем как раз после дня рождения вашего сына?

– Я этого не знаю. Сергей не говорил.

– А Галина Васильевна? Ведь с тобой она отношений не порвала, ты к ней приезжала почти так же часто, как к собственной матери.

– Она одинокий человек, у нее никого нет, кроме нас, я ведь не могла ее бросить.

– Ты предлагала ей деньги?

– Она не брала. Галина Васильевна привыкла жить скромно…

– Настолько скромно, что устроилась работать уборщицей?

– Это было ее желание.

– Тебе не показалось, что это довольно странно? У такого успешного сына мать моет полы и туалеты в ресторане.

– Я в это не лезла, – поспешно сказала Арина. – Сергей тоже очень возмущался, но никак не мог на нее повлиять.

– Хорошо, пусть так. Со временем он стал бить тебя чаще?

Арина какое-то время молчала, уставившись в стену, потом вздохнула.

– Не чаще. Просто сильнее. Терял контроль, не мог остановиться. А теперь отдайте ручку, я допишу, – решительно произнесла она. – Не вижу смысла терять время. Это я столкнула Сергея, у меня был и мотив, и возможность. Это сделала я.

Ручку Лена отдала, но в душе остался неприятный осадок и ощущение неестественности происходящего.

«Я где-то ошиблась, – думала она, глядя на склонившую голову над листом Арину. – Она сейчас подписывает себе приговор, а я смотрю и не мешаю, потому что у меня нет доказательств обратного. Что я упустила?»

– Арина, ты очень обижена на своего отца? – спросила она, заметив, что Долженкова перестала писать и о чем-то думает.

– На отца? При чем тут мой отец? – снова вздрогнув, переспросила Арина.

– Я просто подумала о том, что он оставил твою маму в таком тяжелом состоянии. Ты не считаешь, что это предательство?

Лицо Арины вдруг стало злым и жестким, словно Лена ударила ее в какую-то болевую точку, и от этой боли у Долженковой словно прибавилось сил:

– Да, считаю. Считаю, что мужчина должен отвечать за своих близких. Считаю, что он обязан это делать. А мой отец убежал от трудностей, нашел место, где ему лучше и легче. Предатель! Он и меня предал своим уходом. Я ночами постельное белье шила, чтобы продать и хоть какие-то копейки иметь на лекарства. До сих пор во сне вижу эти рулоны бязи, которые мне заказчик привозил! А отец мой в это время на новенькой иномарке раскатывал и в Турции кости грел! Я его встретила однажды, так он даже не спросил, как у нас дела, как мама, как я, справляюсь ли, есть ли деньги. Ну, все верно – зачем ему это? У него все хорошо и слава богу, а как там жена парализованная и дочь – зачем ему знать?

Арина закрыла лицо руками, но не заплакала, а только тяжело задышала, стараясь усмирить рвавшийся наружу гнев.

– Я с Сергеем когда познакомилась, думала – ну, все, теперь я смогу вздохнуть свободно, будет человек, который возьмет на себя ответственность за меня и мою жизнь. Я не приспособлена к тому, чтобы волочь все на себе, ну, не могу я, противно это моему сознанию. Может, кому-то нравится все самой решать, а я не хочу! Я женщина, я слабой быть хочу, нежной! И первые два года так и было. Сергей все заботы с меня снял сперва и сиделку нанял для мамы – она до сих пор работает. А потом начался режим жесткой экономии. Сергей считал, что должно быть необходимое, а лишнего быть не должно. Я все время спрашивала – а зачем тогда тебе столько денег? Он сказал – чтобы Гарик мог учиться в лучших учебных заведениях, там, где захочет, и чтобы, когда он вырастет, ему было с чего начать собственное дело. Я не понимаю – когда столько денег, сколько у Сергея, к чему такие крайности? К чему эта идиотская экономия на всем? Я не такой жизни хотела, не этого ждала!

– Но ведь украшения он тебе покупал дорогие?

– Это он за побои откупался, – скривилась Арина. – Даже странно… Он меня бил – а я его любила. Иррациональное что-то… Наверное, мне нравилось, как он унижался потом, когда понимал, что сделал. И еще я ему благодарна за маму. Он меня ни разу не упрекнул, ни разу не забыл деньги сиделке перевести, лекарства купить вовремя, врача-реабилитолога нанял, она на дом приходит. Вот за это я ему все готова простить.

– Тогда зачем ты его столкнула?

Арина вздрогнула:

– Потому что… потому что я устала терпеть. Просто устала терпеть. А теперь… можно я все-таки допишу?

– Конечно, – вздохнула Лена. – Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.

– Разумеется, – кивнула Арина. – Я отлично осознаю все, что происходит, и делаю то, что должна.