Все - иллюзия

— Это было лишь мое впечатление, — покачал головой Лессинг. — И если я пытался задать вопросы, они... смысл их, казалось, тут же ускользал. Но она не избегала их. Это было нечто иное, словно она не совсем понимала... — Он помолчал. — А затем что-то пошло не так, — медленно произнес он. — Что-то...

Было трудно вытащить на свет эту часть воспоминаний. Наверное, плохие воспоминания погружались гораздо глубже, нежели хорошие, и прятались за испещренными шрамами тканями, шрамами, которые постепенно затягивались. Что же произошло? Лессинг знал, что Кларисса любит его, они даже планировали свадьбу. Разумеется, в этих планах был так подробно изложен образец счастья, что оставалось лишь следовать ему.

— Тетя, — с сомнением в голосе произнес Лессинг. — Мне кажется, тут вмешалась она. Я думаю... Кларисса словно начала выскальзывать из моих объятий. Она все время была занята, когда я звонил, или тетя говорила мне, что ее нет. Я был совершенно уверен, что она все еще лежит в постели, но что мог поделать?

Когда же они встречались, Кларисса пренебрежительно отбрасывала его сомнения, заверяя его сияющими взглядами и какой-то серьезной нежностью. Но все же она была так занята. В действительности она мало что делала, но всегда странным образом казалась такой занятой.

— Она могла наблюдать, как воробьи на подоконнике клюют крошки, — сказал он Дайку, — или как двое мужчин спорят на улице, причем уделяла всему этому полностью все внимание, так что для меня уже ничего не оставалось. Поэтому, спустя какое-то время, — кажется, прошла целая неделя без свиданий с ней, — я решил поговорить с ее тетей.

Тут в памяти был провал... Лессинг ясно помнил лишь, как стоит на площадке перед дверью квартиры и стучит в нее. Он помнил, как дверь тихонько заскрипела, лишь чуть приоткрывшись. Дверь была на цепочке, и открылась лишь на длину этой цепочки, выпустив на площадку немного света. Это были отблески многих зеркал, хотя никакого источника света Лессинг не увидел. Однако, он видел, как кто-то перемещается внутри, какая-то фигура, искаженная зеркалами, размноженная ими, направлялась по своим делам, не уделяя никакого внимания его стуку в дверь.

— Эй! — позвал он. — Кларисса... Это ты?

Никакого ответа. Лишь бесшумное движение, время от времени отражающееся в зеркалах. Тогда он позвал тетю по имени.

— Это вы, миссис...

Какое там было имя? Сейчас он понятия не имел. Но тогда он звал ее по имени снова и снова, все более сердясь, потому что движущаяся фигура не обращала на него никакого внимания.

— Я вас вижу, — почти что кричал он, прижав лицо к щели. — Я знаю, что вы не можете не слышать меня. Почему вы не отвечаете?

В ответ — ничего. На пару мгновений движение в зеркалах исчезло, затем возникло снова, а потом еще раз. Лессинг не мог различить фигуру, отражающуюся в этих зеркалах. Кто-то темный тихонько ходил по темным коврам, не обращая никакого внимания на приоткрытую дверь. Какой-то очень уж расплывчатой, неясной была эта тетя.

Внезапно Лессинг поразился нереальности этой ситуации. Неясная фигура направилась к следующей комнате и, колеблясь, остановилась на ее пороге. Какого дьявола эта женщина разводит здесь тайны? Слишком уж властно вела она себя. Но ведь Кларисса может поступать так, как хочет...

В душе Лессинга вскипел гнев неожиданной, жаркой волной.

— Кларисса! — позвал он.

Затем, когда мерцание зеркал снова потускнело, он уперся плечом в дверь и с силой нажал.

Фиксатор цепочки не выдержал и отлетел, и Лессинг, теряя равновесие, сделал пару шагов вперед. Комната с темными зеркалами головокружительно завертелась у него перед глазами. Он так и не увидел тетю Клариссы, только быстрое, загадочное движение в зеркале, но внезапно случилось нечто совсем уж необъяснимое.

Тяготение вдруг изменилось как по силе, так и по направлению. Не устояв на ногах, он стал медленно падать — точно в сказке про Алису — в какую-то кроличью нору. Все это походило на кошмарный сон своей неправдоподобностью и тому, что ничуть не удивляло его. Странное падение вытеснило все остальное из его головы. В комнате никого не было, не было никаких зеркал, да не было уже и самой комнаты. Он падал в пустоте, бестелесный, не человек, а чистая, лишенная тела личность...

Но потом появилась Кларисса. Лессинг увидел вспышку золотого света, пылающую, падающую в белой темноте. Золотой душ, окутавший и уносивший Клариссу.

Отстраненно, какой-то частью сознания он знал, что должен удивляться. Но все это слишком походило на сон. Во сне слишком просто принимать все происходящее вокруг, а он был слишком ленив, чтобы приложить усилия и проснуться. Он снова увидел Клариссу, летящую на странном, меняющемся фоне, иногда просто незнакомом, а иногда, подумал Лессинг, дико невозможном...