Все - иллюзия

ПОДОЙДЯ к бару, я сумел открыть дверь и войти, оставив милашку снаружи, кудахтающую, словно безумная курица. Это был темный, тихий бар с небольшим количеством посетителей, и я уселся за барную стойку так, что меня даже никто не заметил. Мои глаза оказались как раз на уровне стойки.

— Виски, — сказал я.

Бармен, толстый старик в белом фартуке, оглянулся. Он тоже не заметил меня.

— Бармен! — повторил я. — Виски! И кружку пива вдогонку!

На этот раз он увидел меня. Его глаза выкатились. Он подошел и перегнулся через стойку, уставившись на меня. Наконец, ухмыльнулся.

— Ну, гляньте-ка на малыша, — усмехнулся он. — Я не ослышался, это ты попросил виски?

— Слушай, ты, тугоухий, — прорычал я. — Тебе что, прочистить уши?

— Чем? — спросил он. — Булавочками? Ха-ха! — Он подумал, что это очень смешно.

— Заткнись и налей мне выпить, — пискливо проворчал я, и он нашел бутылку и стакан.

Я облизнул губы. Потом, перед тем, как налить, он отошел и важно посмотрел на меня.

— Покажи-ка мне свой паспорт, старик, — сказал он. — Ха-ха-ха!

Если бы я смог выговорить слова, пришедшие мне на ум, он бы точно понял, что я не невинный малыш. Но мой язык, как обычно, превратился в кашу.

— Глаб-баб-да-да, — сказал я что-то такое.

Ко мне подошел величавый старый канюк с блестящей цепочкой от часов, идущей через жилет, и взял меня на руки.

— Ну и дела, — прогремел он. — Матери приносят своих детей в бары... притом совсем маленьких!

Старик пытливо осмотрелся, но никто не пожелал меня забрать. Голубка в синем платье, потягивающая «Куба либре»[27] за столом, сказала, что я не ее ребенок, но все равно она может посидеть со мной? Вдруг меня осенило. Билли! Если бы я только мог связаться с ней.

Ох-охо. Я не хотел, чтобы она увидела меня в таком виде.

Мне стало плохо. Но это казалось единственным выходом. Проблема была в том, что я никак не мог связаться с ней.

Старый канюк уже собирался передать меня той женщине. Я не хотел допустить этого, так что завопил и вцепился в цепочку от часов, не отпуская ее до тех пор, пока не донес идею до всех.

— Кажется, ты ему нравишься, — заметила голубушка. — Так что оставь его себе. Его мать должна скоро прийти.

— Да. Да. Еще один скотч, Тони. Вот.

Он сел за стол, усадив меня к себе на колени. Я задумчиво играл его цепочкой от часов. Он пощекотал меня под подбородком, и я едва сдержался, чтобы как-нибудь не обозвать его.

— Бедный малыш. Кто у нас тут, бедный малыш?

Ну, я и, правда, был бедным. Без единого гроша в подгузниках. Мне были нужны деньги!

Закончив с цепочкой от часов, я полез в карманы жилета канюка. Как я и надеялся, там затерялась пара монет. Я вытащил их, но старый олух попытался отобрать монеты. У нас завязалась борьба, и мелочь выпала из моей руки, со звоном покатившись по полу.

— Ох, ох, какой капризник! — сказал денежный мешок и осторожно усадил меня рядом с собой. Они с барменом начали собирать упавшие монеты.

Спрыгнув вниз, я схватил пятицентовую монету и вразвалку заковылял к выходу, туда, где стояла телефонная будка. Денежный мешок пошел за мной, но я заметил его и направился к голубке в синем платье, протянув руки.

Она подняла меня. Все было просто. Я продолжал показывать на телефонную будку.

— В чем дело, малыш? Что за чудесный ребенок! Тогда поцелуй меня.

Я подчинился, и она вскочила с каким-то испуганным видом. Ну, да!.. Я продолжал показывать на будку, и через некоторое время она поняла, что от нее требовалось. Денежный мешок подошел к нам и стал улыбаться, очевидно, пытаясь обольстить женщину, но ее не интересовал старый козел.

— Кажется, вы ему нравитесь, мисс.

— Да, — рассеянно ответила она. — Он чего-то хочет.

— Телефон, — сказал я, не смея выражаться яснее.

— О, он уже разговаривает! Знаешь несколько слов, да, малыш? — она улыбнулась мне. — Какой славный! Но ты же не умеешь пользоваться телефоном. Ты еще слишком маленький.

— М-м-м, — промычал я. — Поцелуй.

ПОСЛЕ ЭТОГО слова, голубка поморгала. Довольно быстро она встала, отнесла меня к телефонной будке и поднесла к трубке. Я попытался высвободиться и сумел поставить ноги на сиденье. Затем замахал на нее руками.

— Уходи, — крикнул я.

Она испуганно отшатнулась, отпустила меня и попыталась закрыть дверь будки. Денежный мешок терся чуть поодаль, не зная, чем помочь, но все-таки закрыл дверь.

— Ох, но... он там поранится.

Спохватилась она поздновато. Я уже снял трубку, кинул монету в щель и стал бешено набирать номер, потратив чертову кучу времени на борьбу со складывающимися пальцами. Я видел, что Денежный мешок и голубка смотрят на меня, так что, когда я, наконец, дозвонился до Билли, заговорил так тихо, как только мог.

— Послушай, Билли, это Джерри...

— Какой еще Джерри?

— Кэссиди! — ответил я. — Ты знаешь меня — у нас сегодня свидание.

— Да, я знаю Джерри Кэссиди. И я знаю его голос. Извините, я занята.

— Подожди! Я... э-э... у меня проблемы с горлом. Это я, честно. Я попал в беду.

— Как обычно. Я... ты не ранен, я надеюсь?

— В целом нет, но мне нужна помощь, причем срочно. Вопрос жизни и смерти, дорогая!

— О, Джерри! Конечно, я помогу. Где ты?

Я дал ей адрес бара.